Травма и душа. Духовно-психологический подход к человеческому развитию и его прерыванию. Дональд Калшед

всей [его] душой и всеми [его] силами.

      Таким образом, как вселяющаяся душа, так и живой по самой сути своей ребенок занимают потенциальное пространство между мирами. Видимо, именно это сходство ребенка и души объясняет тот факт, что в сновидениях ребенок, можно сказать, символизирует душу или является символическим носителем той нематериальной субстанции, которую мы называем душой.

      Когда в жизни ребенка происходит травма, одним из наиболее трагических последствий является утрата доступа к переходному пространству. Это означает, что душа больше не может присутствовать в мифопоэтической матрице между мирами, больше не может «вселяться», по крайней мере, какое-то время. Но это не безнадежно. Многие жизненные переживания вновь открывают переходное пространство. Например, когда начинается психотерапия, переходное пространство часто воссоздается в отношениях с терапевтом. После этого возможен период депрессии, преодолевая который пациент заново начинает надеяться и мечтать. Когда воображение восстанавливается, два мира, которые мы описали, потенцируются, как если бы ребенок был импульсом, проходящим по пространству синапса между этими двумя мирами, когда их присутствие становится обозначенным в отношениях. Следующий клинический пример иллюстрирует, как это было в одном ярком сновидении.

      Первый случай: ребенок в клетке

      Привлекательная женщина средних лет с чувственным, поэтическим складом характера пришла ко мне после периода несильной, но стойкой депрессии. Двое из трех ее детей «вылетели из гнезда», и она задавалась вопросом, что ей делать с оставшейся жизнью после стольких лет в роли преданной матери и домохозяйки. Ее всегда привлекала юнговская психология, ее ориентированность на трансперсональный смысл. Один из ее друзей сказал, что она могла бы стать хорошим психотерапевтом. Зная, что потребуется дальнейший анализ, она решила прийти ко мне.

      Наши первоначальные исследования раскрыли ее болезненные ранние отношения с матерью. Контролирующая натура, высокомерность, вспыльчивость и циничная установка матери пациентки часто заставляли ее, будучи ребенком, ощущать себя «грязью». Кроме того, отец редко заступался за свою дочь и защищал ее от негативного отношения жены.

      Когда мы с пациенткой начали разбираться в ее жизненной истории, она стала заново проживать некоторые давно подавленные эмоции, хранившиеся внутри, и регулярно видеть сновидения. Ее первый сон показал, что ждет ее впереди в анализе:

      Я нахожусь вместе с группой матерей и детей в новом зоомагазине, который теперь является частью старой аптеки. Я брожу по проходам между клетками со щенками и вдруг останавливаюсь как вкопанная. В одной из клеток – малыш! Это ужасно! У ребенка огромные карие глаза и каштановые волосы. Он смотрит на меня… Очень печальное зрелище! Затем он сворачивается клубочком, лежит как эмбрион. Бедный ребенок! Я так расстроена, что ухожу прочь из магазина. Я иду по своим делам и стараюсь не думать об этом.