Герцогиня в бегах. Право на эшафот. Бронислава Вонсович

нельзя. Нет, теоретически можно было дотянуться и попробовать, но расплата за это следовала незамедлительно как разбитым сердцем, так и уничтоженной репутацией.

      – Какая неожиданная встреча, – издевательски произнес Теодоро, прервав молчание. – Хотел побеседовать с графиней Хаго о том, где может скрываться ее племянница, а они оказались вместе. Удачно, не правда ли, доньи?

      Он захлопнул дверцу и уселся на диванчик рядом со мной, причем бок о бок, так что его бедро оказалось вплотную к моему. Обращаться так с герцогинями, даже беглыми? Я возмущенно посмотрела на незваного спутника, но все его внимание было уделено нахмурившейся тете. Пришлось спасаться самой, отодвинувшись к стенке. В отместку я продолжила расчесывать волосы. Конечно, это неуважение, но кто не уважает нас, не может рассчитывать на ответную почтительность.

      – Заявляю протест, ваше величество, – вдохновенно сказала тетя. – Права моей племянницы были нарушены.

      – Не гневите Двуединого, донья, – усмехнулся король. – Вы лишены опекунства, поэтому я имею право распоряжаться будущим Эстефании.

      – Не имеете, – неожиданно отрезала тетя.

      – После того как она пыталась меня отравить? – Он повернулся ко мне, и гребень застыл в моих в руках. – Неужели вы не поделились с тетей, что натворили?

      – Я даже не успела поделиться с ней тем, что вы мне сделали непристойное предложение, – не удержалась, вызвав своими словами возмущенное аханье тети. Правда, осталось неясным, возмущалась она поведением короля или тем, что я об этом так спокойно упомянула. – Не успела я добраться до Фрумоны, как леди Хаго поступил приказ от вас явиться в столицу.

      – У вас была целая дорога на рассказ.

      – Я использовала ее куда правильней – выспалась. Дорога во Фрумону выдалась не из легких, знаете ли, ваше величество.

      Гребень скользил по волосам, как легкая яхта по морю при попутном ветре. Разбираться с такой копной было непривычно, но я справлялась, получая даже некоторое удовольствие. В том числе эстетическое: волосы были нежные как шелк и отливали золотом.

      – Вам не идет этот цвет, Эстефания, – неожиданно сказал король. – С чего вдруг вы вырядились во все черное, как ворона?

      Поправлять его величество и сообщать, что ворона черная не полностью в отличие от ворона, я не стала. Вряд ли он умилился бы моим орнитологическим знаниям. Скорее, посчитал бы еще одним оскорблением короны.

      – Это траур по моим погибшим надеждам.

      – Надеялись красиво умереть на эшафоте? – рассмеялся он. – Другие ваши надежды пока не похоронены. Например, надежде на счастливый брак суждено сбыться совсем скоро.

      Я скорчила гримаску, показывающую отношение к навязываемому жениху, и начала заплетать волосы. Пусть тетя считает это деревенской прической, но косу потом можно уложить на голове и закрепить шпильками, которые я предусмотрительно не стала продавать ювелиру.

      – Ваше величество, – вмешалась в нашу милую беседу тетя, – вопрос слишком