Кофе. Мария Сорока

Зоя сразу направилась на кухню, надеясь найти что-нибудь в холодильнике.

      На кухне за столом сидели Эдик и какая-то девушка. Девушка выделялась пышными красными волосами, мелкими чертами лица и любимой футболкой Эдика. Эдик и гостья курили и разговаривали, делая большие паузы между словосочетаниями.

      – …Ты думаешь, если мне пить больше успокоительных, то станет лучше?

      – Ну знаешь… Мне кажется, лучше волноваться о том, что тебя могут ночью похитить волки-мунтанты, ну или… или еще что-нибудь в этом роде…

      Зоя с несвойственным ей раздражением оценила, каким игривым тоном Эдик общается со своей гостьей.

      «Еще один, – подумала Зоя. – Только этот менее избирателен. И девушки у него повторяются. Эту я вроде видела год назад».

      – Это кто? – спросила красноволосая.

      – Это сестра. Эээ… Зоя.

      В спальне пахло травой и, как предположила Зоя, сексом. Она переоделась в домашнюю одежду и села читать книгу. Спустя час гостья ушла. Зоя пошла на кухню и возобновила поиски еды – идти в магазин было лень. Эдик смотрел в окно и курил.

      Романтичное настроение Зои окончательно улетучилось. Она как бы увидела то, что происходит с ее «принцем» после посещения «Куро-лоли». Пусть в другом антураже, с другими девушками, и, возможно, без алкоголя или травки. Но все же, если верить Снежанне, сегодняшний принц был определенно похож на Эдика.

      Глава VIII. Возвращение Лайма

      Лайм вышел из вагона метро и забросил на плечо дорожную сумку. Его чуть не сбил поток спешащих людей. Кто-то задел сумку, кто-то наступил на ногу. Но в Ламе пробудилось едкое, тяжелое желание существовать наперекор общим принципам, и он двигался в медленном ритме, потому что у него не было ни сил, ни желания куда-то торопиться. Натыкаясь теперь уже на входящих пассажиров, он обратил внимание на стоящую у края перрона женщину с мальчиком лет пяти и вспомнил новую песню Эдика, высоким смыслом которой тот доставал его несколько дней перед отъездом. «Скажет мама у края перрона: „Ждем следующий, солнышко, тут людей много“… – Лайм глубоко вздохнул и с горечью подумал, – Да, точно подметил – дети, рожденные ездить в метро».

      Лайм окончательно сник. У него давно не было такого подавленного настроения. Он мог злиться, депрессировать, слушать грустные песни, но, впервые за долгое время, он смотрел в будущее таким спокойным удрученным взглядом, не находя слов, чтобы описать свою тоску. Очередная командировка к заказчикам съела кучу времени, которое он мог бы потратить на собственный проект. Лайм чувствовал себя внутри замкнутого круга, состоящего из дешевых подработок, глупых заказчиков и нехватки времени. «Где моя спортивная тачка? – чуть не плача, спросил Лайм у Справедливости. – Где мои шмотки от Prada? Где хотя бы новая стереосистема?» – но Справедливость молчала.