Герой моих грез и кошмаров. Лана Ежова

от бесстыдных ласк и поцелуев.

      Не сводя с меня горящих глаз, Аламейский сбросил камзол на пол, одним движением сорвал шейный платок. Запонки, а затем и пуговицы звонко поскакали по паркету, разбавляя тишину не только нашим прерывистым дыханием. Нетерпеливый мужчина…

      Белоснежная рубашка улетела куда-то в сторону книжных стеллажей.

      Я впилась взглядом в тренированное тело, покрытое золотистым загаром. Сухощавое, мускулистое, исписанное шрамами. Белые кривые росчерки – живая летопись войны…

      Шрамы не портили Аламейского, они добавляли ему мрачного очарования хищника. Матерого неумолимого зверя, чьей добычей сейчас стала я.

      Дыхание перехватило от осознания, что я в полной власти этого опасного мужчины.

      – Какая же ты красивая, – шепнул Аламейский, склоняясь и целуя коротким поцелуем.

      Поцелуй-укус вызвал волну желания, прокатившуюся по телу. Низ живота тянуло. Томительные ощущения жара и безудержное желание. Аламейский словно поделился чарами, заражая меня страстью.

      Отстранившись, он разулся и торопливо сбросил последнюю одежду.

      Я не удержалась и скользнула взглядом по обнаженному мужчине.

      Широкие плечи, стальные, четко очерченные мускулы – сильное тело боевого чародея, выкованное в кузнице бога войны и закаленное в сражениях с демонами. Рельефный пресс, узкие бедра и… Боги щедро одарили своего любимчика во всех смыслах.

      Я закрыла бесстыжие глаза.

      – Джемма, посмотри на меня.

      Аламейский навис надо мной, почти накрыв своим телом.

      Темный ищущий взгляд спрашивал без слов. И видел ответное желание и согласие.

      На меня обрушился шквал поцелуев, показывая, что все, что было, – это так… легкий аперитив.

      Руки Аламейского были повсюду, ласкали, попутно расстегивая пуговицы на платье. Я же не успевала отвечать на поцелуи и сдалась под напором чужого голода. Я плавилась, забывая свое имя, млея под восхитительной тяжестью мужского тела.

      Губы Аламейского нежили, поцелуями жалили мою шею, дав мгновение, чтобы перевести дыхание. Объятия Аламейского будоражили и одновременно успокаивали, даря чувство защищенности. И я хотела в них забыться, раствориться без остатка.

      Я положила руку на чуть шершавую от шрамов лопатку. Погладила, мысленно прося прощения.

      А может, закрыть глаза и раствориться в удовольствии?..

      Нет. Нельзя.

      Вздохнув, я активировала сонное заклинание, приготовленное для грабителей.

      Пропустив подлый удар, Аламейский вырубился, наваливаясь на меня всем телом.

      – Ух… – Бесчувственный чародей оказался слишком тяжелым.

      С трудом выбравшись из-под него, я быстро привела свою одежду в порядок. Меня морозило, тело ломило. В объятиях Аламейского я горела, как никогда ранее в супружеской постели.

      Может, стоило подождать еще немного? Я так долго была порядочной вдовой… Два года.

      Ох и глупости лезут в голову! Есть этика целителей, и не важно, с дипломом я или без.

      – Так, что же сделать в первую очередь?

      Наверное,