Стальная Крыса идет в армию. Гарри Гаррисон

рука зажала ему рот, глаза парнишки моментально раскрылись, и я счел своим долгом обрисовать ему ситуацию:

      – Видишь ли, ты зачем-то вызвал охрану и мне немножко помешал. Сейчас ты получишь то, что заслужил…

      Он выгнулся изо всех сил, но тут же обмяк. И глаза прикрыл. Что это, я его укокошил?

      Это было бы просто ужасно. Нет, живой, мерзавец, просто в обмороке – едва дышит. Я взял полотенце, смочил водой и приложил к его лицу…

      А он очнулся и завизжал. Впрочем, его визг немедленно перешел в хрип – я полотенцем заткнул ему пасть.

      – Не бойся, Вилли, я человек добрый. Тебе повезло. Я не буду тебя убивать.

      Похоже, мой шепот его успокоил. Во всяком случае, дрожать он перестал.

      – Если, конечно, ты мне поможешь. Отвечай-ка: в какой камере Стинджер? Готов? Кивни. Отлично. Я снимаю полотенце. Но если вякнешь – задушу. Валяй.

      – Двести тридцать один Бэ…

      На нашем этаже, очаровательно. Так, а полотенце надо положить на место, соседушке в пасть. Положил. И надавил на одну такую жилочку за его ухом. Шесть секунд – обморок, десять – с приветом. Вилли дернулся и обмяк. Я досчитал до семи и отпустил палец. Я, в общем, человек добрый.

      Вытащил изо рта Вилли полотенце и вытер им руки. Нашарил на полу башмаки и обулся. Так, еще одну рубашку и куртку. Выпил не меньше литра воды и почувствовал, что готов сразиться с кем угодно. На прощание прихватил с кроватей одеяла и сунул их под мышку.

      Тихонько, на цыпочках я проскользнул к камере Стинджера. Чувствовал я себя просто прекрасно – свободным и неуловимым. Конечно, это было легкомысленно и глуповато, зато приятно. Дверь 231-Б распахнулась без труда, а Стинджер открыл глаза, едва я тронул его за плечо.

      – Одевайся, – тихонько сказал я. – Нам пора.

      Какой молодец – больше ему ничего объяснять не потребовалось. Не задавая вопросов, он натянул одежду и башмаки, а я в это время прихватил его одеяла.

      – Нам понадобятся еще как минимум два.

      – Прихвачу у Эдди.

      – А он не проснется?

      – Я прослежу, чтобы он снова заснул.

      Послышался приглушенный вопрос, а затем глухой удар. Эдди, значит, снова уснул, и Стинджер присоединился ко мне с одеялами.

      – Значит, так, – сообщил я ему, выходя из камеры, – мы лезем на крышу, связываем одеяла и спускаемся вниз. Ясно?

      Да уж, ясно… Я в жизни не слышал о более идиотском плане. Но Стинджер, похоже, слыхивал.

      – Отлично! Вперед! – кивнул он.

      Опять вверх по лестнице, снова крыша – нет, надо сматываться, а то это хождение мне уже надоело.

      – Что случилось? – спросил меня Стинджер, когда мы выбрались наверх. – Я слышал, что ты бежал, и уже решил тебя загасить, когда они притащат тебя обратно.

      – Не так все просто… Я тебе расскажу, но после, когда выберемся. Давай пока займемся делом. Вязать надо по диагонали – так выйдет длинней. Вяжи прямыми узлами – как в бойспраутах[1] учили. Вот так.

      Наконец мы покончили с этим делом. Взялись за концы получившегося каната,

1

Игра слов. «Boy Sprouts» созвучно известным «бойскаутам», или «мальчикам-разведчикам», но может быть переведено как «мальчики – отростки брюссельской капусты». (Примеч. перев.)