Тайны Реннвинда. Сердце тьмы. Леа Стенберг

песня жалобная, отчаянная, в ней ощущается боль потери, и она будто сковывает меня по рукам и ногам, мешая двигаться дальше.

      Это йойк.

      Я вынуждена стоять и смотреть, как парень отпускает руку пожилого мужчины, берет бубен, обтянутый кожей, и начинает в него бить. Его песня становится активнее и ритмичнее, и ко мне словно возвращается мое сознание.

      – Микаэль… – Срывается с моих губ.

      И я с удивлением узнаю свой голос.

      Но парень не слышит: он продолжает ударять ладонью в бубен и петь. И слова его песни разносит по горам ветер.

      – Нея. – Я вдруг вижу его прямо перед собой.

      Он смотрит на меня и молчит. А песня продолжается литься в ночи.

      – Микке… – Шепчу я, ошеломленно разглядывая в бликах костра его лицо, украшенное странными узорами.

      Микаэль стоит передо мной, а тот парень продолжает ударять в бубен и петь у костра. На этом из одежды лишь брюки, а тот, который поет, полностью одет. Как так может быть, что их вдруг стало двое?

      – Нея. – Улыбается Микке и берет меня за руки.

      Я опускаю взгляд и вижу, как мои руки снова становятся человеческими. От его прикосновения тьма отступает, прячется под кожу. А от звуков йойка у меня кружится голова.

      – Это ты. – Он наклоняется, оказываясь слишком близко ко мне.

      Но я не могу сдвинуть голову ни на миллиметр, чтобы отвернуться.

      – Почему я здесь? – Спрашиваю, ощущая невероятное тепло, идущее от его рук, взбирающееся вверх по моей коже и согревающее все мое тело.

      Уголки его губ снова трогает понимающая улыбка.

      – Потому, что думала обо мне. – Отвечает Микке. И я чувствую его дыхание на своих губах. Пальцы парня продвигаются выше по моей коже, и он крепко обхватывает меня за локти. Рывком прижимает меня к своей груди. – Или потому, что я так захотел.

      Мне трудно смотреть ему в глаза, поэтому я опускаю взгляд ниже – туда, где его горячая грудь прижата к моей груди. И вижу амулет, висящий на его шее: это простая веревка, на конце которой закреплен длинный медвежий коготь. По моей спине разбегаются мурашки, но тут же их затапливает волной жара, которым мое тело напитывается от тела Микаэля.

      Я бросаю взгляд в сторону и испуганно вздрагиваю, заметив, что мы оторвались от земли. Внизу остается пещера с телом пожилого человека, возле которого поет тот, другой Микке, остаются кустарники и деревья, оранжевые языки пламени. И вот мы уже поднимаемся над вершинами сосен вслед за дымом от костра.

      – Не бойся, я тебя держу. – Прямо мне в губы шепчет Микаэль.

      Но мои мышцы одеревенели, они скованы ужасом. Я инстинктивно впиваюсь пальцами в плечи парня и боюсь даже сделать вдох. Потому, что земля остается внизу, а мы поднимаемся все выше и выше в темно-серое небо.

      – Смотри на меня. – Просит Микке. Его голос успокаивает. – Не смотри туда.

      Я с трудом заставляю себя поднять взгляд и посмотреть в его черные, как ночь, глаза.