Картина. Роза Сергазиева

знакомились молодые люди, но такой эскапады еще не звучало. Видимо, в той среде, куда она попала, подобная глупость считается непревзойденным комплиментом. Только заготовленная резкая отповедь повисла в воздухе: высокий мужчина (причем ужасно обаятельный, копна «недисциплинированных» светлых волос закрывала лоб наискосок, а сзади беспорядочными легкими волнами ложилась на плечи) любовался вовсе не девушкой, а… полотном за её спиной, словно выбирая достойное место для несостоявшегося портрета.

      Томилина в свою очередь тоже посмотрела на картину. Ничего особенного, традиционный летний сюжет: высокий берег реки – сама она серебристой лентой огибает полуостров внизу, зеленая трава под ногами в крапинках розовых ягод, глубокое голубое небо в кружеве прозрачных облаков. Разве что размер холста впечатлял – практически от пола до потолка.

      – Я – не пейзаж, я человек, – обиделась девушка. – У меня есть руки и ноги.

      – Вы такая же солнечная, – незнакомец перевел взгляд на привередливую особу, но потом вновь вернулись к картине, – как мой нарисованный летний день. И глаза у вас, как мое небо, – кивок головы вверх. – Цвет губ – земляничный, брови по рисунку напоминают излучину реки, – тонкие пальцы провели линию внизу. – А если улыбнетесь, – лукаво подмигнул он девушке, – то запоют птицы. Они ждут сигнала в правом краю, там у меня расположен лес. Давайте скорее знакомиться: я – Игнат Страхов. Автор. Остальная живопись вокруг – не моя. Поэтому делать в происходящем бедламе абсолютно нечего, предлагаю сбежать.

      Надя не только улыбнулась, но и от души рассмеялась: художник начинал нравиться. Когда он сравнивал девушку с картиной, глаза его сияли каким-то потусторонним, завораживающим, таинственным блеском. Такой мужчина не может не очаровать женщину. Ему хочется не просто верить, ему хочется принадлежать, рожать детей и в конечном итоге посвятить жизнь.

      И Надя безрассудно раскрылась навстречу новому чувству.

      Игнат ухаживал так, как это умеют только поэты. Если вручал цветы, то незабудки и ирисы, или разыскивал полевые васильки и колокольчики, чтобы подчеркнуть цвет глаз подруги. Если назначал свидание, то непременно на рассвете, чтобы просыпающееся солнце играло в распущенных девичьих волосах. А еще дарил безделушки со смыслом: серебряные колечки с сердечками, открытки с шутливыми стихами, шоколадные конфеты, изготовленные на заказ с записками-сюрпризами внутри.

      Буквально через пару месяцев Игнат предложил Наде переехать к нему. Девушка, не раздумывая, согласилась. И даже не стала возражать, когда художник попросил распрощаться с фирмой, где она работала, объяснив, что материально обеспечен и к тому же не хочет ни с кем девушку делить. Они должны проводить как можно больше времени вместе. И какая женщина против такого аргумента станет возражать?

      Вот и Надя радостно осваивалась в новом жилище.

      Правда, поначалу она удивилась: во всем огромном помещении (Игнат приобрел квартиру на последнем этаже, переоборудовав и пространство под крышей), оформленном с большим вкусом,