Порабощение. Александра Флид

рада.

      – Моя супруга не удовлетворяет некоторые из моих интересов. Ты же знаешь, они у меня весьма специфические.

      О пристрастиях Никона знали почти все, но вслух об этом говорить боялись. Слишком уж страшно сплетничать о начальстве, когда зависишь от него со всеми потрохами.

      – Простите, я тоже вряд ли смогу вам помочь, – все еще глядя строго вниз, на носки своих туфель, твердо сказала она.

      – Подумай хорошо. Я знаю, тебе нелегко принять решение.

      Он отпустил ее, не приняв при этом высказанного отказа. Навязал ей раздумья, о которых она и не помышляла. Превращаться в отбивную? Нет уж. Калечные и больные слоняются по улицам и выпаривают чужую мочу, потому что у них нет денег на воду. Нет, к ним она не присоединится.

      Маль была знакома с девушкой, прошедшей через порку Никона. На теле той девушки на всю жизнь остались шрамы. Поначалу порезы и рваные раны сочились и постоянно раскрывались при работе, а потом началось заражение. Маль сама собственными руками дважды ловила ее перед краном с отравленной водой, спасала от суицида и советовала просто уволиться. Настал и ее черед.

      Она вернулась домой, почти сбив ноги об ступеньки – поскользнулась на последнем пролете. Хельга встретила ее разочарованным визгом и обиженными всхлипами.

      – Мамочка задержалась, – расцеловывая ее щеки и испытывая невероятное облегчение, шептала Маль. – Мамочка просто задержалась. В следующий раз мамочка постарается прийти вовремя.

      Хельга обняла ее очень крепко и задрожала всем телом.

      – Я одна, всегда одна, – жаловалась она. – Страшно. Темно. Я очень голодная.

      Уже после того, как дочь уснула, Маль уселась за стол и стала подсчитывать расходы. Работа в Корпорации больше не была выгодной – она скорее стала убыточной. Две тысячи баллов и всего пятьдесят литров воды. Если устроиться на обычную работу будет вдвое больше баллов. Две тысячи из них можно потратить на те же пятьдесят литров, и остаток составит три тысячи. И не придется терпеть домогательства.

      Она не стала ждать, когда Никон перейдет от слов к делу, а от предложений к запугиваниям. Она просто уволилась.

      Найти работу ей удалось не сразу – на первый взгляд все хоть сколько-то пригодные места уже были забиты. Но она уверяла, что может мыть полы или заниматься другими непрестижными делами, и вскоре ей позволили работать в одной из общественных кухонь. Такие встречались на каждой улице. Здесь всегда подавали одно и то же. Кто-то ел прямо здесь, кто-то предпочитал забирать еду с собой. Еда была не такой дорогой, как вода. Паровое орошение помогало выращивать чистые овощи, которые шли в пищу. Маль не понимала, почему нельзя поставить такие же паровые установки для сбора чистой воды. Нельзя было в прямом смысле – за такое могли и вовсе выгнать из города. Изгнанных было не очень много, потому что установленный порядок не привыкли нарушать.

      Наверное, она отвыкла от работы за пределами Корпорации. Конечно, еще до того, как родить Хельгу, она нанималась уборщицей или продавщицей, но тот опыт уже успел