Следствие ведут Колобки. Сказочные истории. Эдуард Успенский

возмущался задержанный:

      – Как так не выпустите! Да у меня кошка не кормлена. Да у меня билеты в кино на Штирлица. Да меня столько дел ждёт.

      – Вас сейчас ждёт только одно дело, – строго одёрнул его Колобок, – дело о попытке похитить картину «Портрет писателя Гаршина» из Третьяковской галереи.

      – Меня ждёт семья!

      – Да нет, – поправил его Колобок, – вас ждёт скамья.

      – Какая такая скамья?

      – Такая, – не выдержала Колбочкина, – подсудимая, вот какая.

      – Да, пожалуй, я никуда не тороплюсь, – согласился преступник и протянул всем руку. – Давайте знакомиться – Вася Углов. У меня было тяжёлое детство. Безотцовщина. Голод… Отсутствие витаминов. Меня легко понять.

      – Прекратить! – сказал Колобок и в гневе стукнул по рации кулаком. Рация испуганно сказала:

      «Вы слушаете Голос Америки. В Вашингтоне полночь. Передаём последние известия».

      Тут испугался Булочкин и тоже стукнул по рации кулаком. Тогда она сразу исправилась и сказала:

      «Вы слушаете «Маяк». Передаём новости с полей».

      Но новости с полей они не услышали. Потому что Колобок провёл небольшую беседу с ними на тему, как некоторые люди свои преступления сваливают на родителей, школу, улицу, плохих товарищей и западную пропаганду

      – Чтобы я больше этого не слышал! – сказал он Василию Углову. – Вы сами во всём виноваты, и сами за всё будете отвечать.

      – Только это потом, – сказал Лука Лукич. – А сейчас мы начнём экскурсию. Итак, что мы видим в первом зале?

      – Потресканные выпуклые доски с блестящими гражданами на них! – ответил преступный Вася.

      – Караул! – схватился за голову ночной экскурсовод. – Потресканные доски с блестящими гражданами! Откуда такая темнота? Да это же первые русские иконы. Это истоки живописи. Вот эта блестящая гражданка – это же Владимирская Божья Матерь. Её писали ещё в Древней Византии. Потом она долго хранилась у киевских князей. Потом великий князь Андрей Боголюбский украл её у киевлян и привёз в город Суздаль.

      «Ему можно!» – тихо подумал про себя Вася Углов.

      – В тихой печали прильнули друг к другу младенец и мать. В сознании русских людей эта икона стала символом славы централизованного русского государства… – Он был готов рассказывать об этой иконе часами.

      Но тут наступило утро, и Лука Лукич прекратил дозволенные речи.

      – Оставьте мне этого подростка на несколько дней, вы не узнаете его! – попросил он Колобка.

      – Шеф, – сказал пристыженный Булочкин, – мне тоже надо остаться на несколько дней, чтобы меня никто не узнавал. Пора менять внешность и набираться знаний.

      – Мы все остаёмся, – принял решение Колобок. – То есть нет. Мы оставляем этого подростка вам. А сами будем приходить сюда на ночные лекции каждый день. То есть каждую ночь. Днём мы будем на трудовом посту.

      – Шеф, – спросил обеспокоенный Булочкин, – а он не убежит?

      – Куда он денется! – сказала Колбочкина. – Мы его проволокой к батарее прикрутим.

      – Ни за что. Мы не