Нецелованный странник. Аякко Стамм

Простите меня, Бога ради, за вторжение, но Ваш дом – единственное обитаемое строение во всей округе. На улице просто буря, ничего не видно. Я, наверное, заблудился и хотел только расспросить у Вас дорогу, но машина застряла в грязи недалеко от дома. Попытался выбраться, да куда там. Пока дошел до Вас, весь промок до нитки, замерз, страшно вспомнить. Спасибо Вам за приют, если не возражаете, я переночую у Вас, а завтра поеду дальше. Я заплачу, сколько скажете, деньги у меня есть. Не стесняйтесь, назовите цену».

      Вопрос об оплате мы урегулировали быстро. Я, естественно, сказал, что не возьму с него никаких денег, что он мой гость и может пользоваться моим гостеприимством столько, сколько пожелает, и вообще, может чувствовать себя здесь, как дома. Он отпил ещё глоток и, приблизившись ко мне, как будто собираясь сообщить какую-то тайну, сказал: «Вы знаете, не понимаю почему, но я действительно чувствую себя здесь, как дома, свободно как-то, без всякого стеснения. Мне даже неловко перед Вами за это, – затем, снова откинувшись на спинку кресла, продолжил. – Я всегда жил в казенных домах и никогда не имел своего. Был когда-то дом, в котором я родился и прожил первые годы жизни, но это было так давно, что я уже ничего не помню, или почти ничего». Он допил виски, поставил бокал на столик и, неожиданно вскочив с кресла, стал, не спеша, ходить по комнате, осматривая ее, как будто изучая: «А Ваш дом напоминает мне, почему-то, мой, ну тот из раннего детства. Не то чтобы я узнал здесь что-то, нет, я не помню почти ничего, так какие-то смутные обрывки, но мне кажется, что я уже здесь был. Даже не был, а как будто я вернулся домой. Простите меня, я понимаю, что несу чушь, просто мне у Вас как-то свободно и легко. Как дома».

      Я слушал его молча, не перебивая. Меня нисколько не удивили его слова, я знал, что он должен был почувствовать то, что чувствовал. Я был рад, что не ошибся.

      Он ещё какое-то время походил по комнате, разглядывая всё её убранство, и трогая руками отдельные предметы интерьера. Я молча наблюдал за ним. Вообще, мы практически больше не разговаривали, если не считать несколько дежурно-вежливых фраз и вопросов. Нам не нужно было слов, они мешали, мы и без них отлично понимали друг друга. Во всяком случае, не знаю как он, а я прекрасно понимал всё, о чем он думает, и что чувствует.

      Тем временем, приближался час «Х», наступал момент, когда должно было произойти то, ради чего я сюда приехал. Догадывался ли он о величине и значимости события, уготованного нам судьбой, предчувствовал ли неотвратимо надвигающееся неизбежное, преобразившее впоследствии всё его сознание и саму жизнь? Вряд ли, вероятнее всего, нет. Для него это была совершенно случайная, ничего не значащая остановка застигнутого непогодой в глуши путника. Завтра он собирается продолжить свой путь, как ни в чём не бывало, а ещё через пару часов вообще забыть об этой ночи. Для него это всего лишь кратковременное, малозначительное приключение. Для него, но не для меня.

      Но не буду забегать вперёд, предоставлю событиям развиваться своим