Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор. А. Г. Тепляков

923. Характерен рассказ одного из алтайских партизан о том, как летом 1919 года с крестьян его села «…потребовали пóдать, но никто не хотел платить, несмотря на то, что деньги были у каждого приготовлены. Пообещалась приехать дружина, но пóдать все же не платим»924.

      Особенный гнев населения вызывали нередкие бесчинства колчаковской милиции, состоявшей в значительной мере из бывших фронтовиков, часто пьяных, буйных и практиковавших в отношении сельчан как порки (в том числе массовые), так и мародерство и взяточничество. В селе Пещерка в декабре 1918 года милиция 2‐го участка Барнаульского уезда выпорола 19 крестьян; на взятки для освобождения арестованных было собрано 5400 рублей, причем номера кредиток оказались переписаны, что позволило провести расследование925. В Приамурье 70% перлюстрированной почтовой корреспонденции в 1919 году составляли письма и телеграммы о спекуляции, которую считали главным злом, разрушавшим тыл. Из писем, перехваченных цензурой, было видно, что крестьяне равнодушны ко всему, кроме своего хозяйства, они «не согласны ни с большевиками, ни с Омским правительством, а только хотят, дабы их никто не трогал, в солдаты не брал, подати не платить, а жили бы вольно, а кто правит – все равно»926.

      Сельские жители требовали либо оставить их в покое, либо решить все проблемы немедленно. Военные поражения белых вызывали у многих откровенное злорадство и симпатию к Красной армии. Между тем элита вела себя так, будто времени на разгром красных вполне достаточно: пока «…обессиленные белогвардейские низы вели отчаянные боевые действия, военные и штатские верхи „соревновались только в тостах, восхваляя достоинство несчастного русского солдата, который сам выпутается из всех бед…“»927.

      То и дело в отдаленных районах крестьянство, колеблясь под влиянием противоречивых слухов, пыталось установить желаемое безналоговое безвластие. Уже в августе–сентябре 1918 года только начинавшая выстраиваться белая власть была атакована восстаниями. При этом, например, в волостях Канского уезда – переселенческого и «взорвавшегося» на рубеже 1918–1919 годов – полиции не было вообще928. Вооруженным сопротивлением крестьяне то и дело отвечали на отнюдь не самые основательные поводы со стороны белых: так, главной причиной Чумайского восстания в 30 селениях Мариинского уезда Томской губернии (октябрь 1918 года) стало взимание податей и штрафов с местного населения за самовольные массовые порубки леса929, а Минусинского (ноябрь 1918 года) – закрытие властями частных самогонных заводов. Урманское восстание началось 3 июля 1919 года в Верхне-Тарской волости Каинского уезда из‐за недовольства лесничеством930. В Енисейской губернии часть мобилизованных, получив обмундирование и деньги, осенью 1918 года разбежались по домам. За это белые расстреляли в селе Степной Баджей несколько человек. В ответ в декабре 1918 года началось восстание, которое сначала возглавили латыши Ян Пауль, бывший

924

Анонимная (вероятно, Ю. Г. Циркунова и Г. А. Вяткина) рукопись об истории отрядов Рогова и Новосёлова, около 1932 года. См.: ГАНО. Ф. П-5. Оп. 2. Д. 1166. Л. 28.

925

Там же. Оп. 4. Д. 1093. Л. 5.

926

Балмасов С. С. Функционирование органов военной цензуры Российского правительства в 1918–1919 гг. // Гражданская война на Востоке России: новые подходы, открытия, находки. С. 57, 58.

927

Булдаков В. П. Плоды методологической беспомощности. С. 131; Грондейс Л. Война в России и Сибири. М., 2018. С. 250.

928

ГАНО. Ф. П-5. Оп. 2. Д. 936. Л. 22.

929

Курышев И. В. Мариинское (Чумайское) крестьянское восстание 1918 г.: мотивы и поведение повстанцев // Вестник Томского государственного университета. Серия «История». 2015. № 2 (34). С. 31–36.

930

ГАНО. Ф. П-5. Оп. 2. Д. 1414. Л. 139.