Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор. А. Г. Тепляков

Громадные потери источников в советское время, включая как государственные, так и личные хранилища, хорошо известны. Но советские коммунисты в 20‐х годах ради увековечивания своей борьбы и победы инициировали создание огромного корпуса воспоминаний, причем не только руководящих, но и, что очень важно, рядовых участников войны. Этот мемуарный массив имеет исключительное значение и во многом компенсирует уничтожение массы и свидетелей, и документов со стороны красных и белых в ходе военных действий. Белая эмиграция также очень активно осмысляла опыт поражения, оставив современным исследователям возможность сравнивать противоположные точки зрения.

      Гражданская война стала документироваться еще до ее окончания, так что к середине 1930‐х годов успело выйти огромное количество публикаций как участников событий, так и историков. Впрочем, следует учитывать, что часть тогдашних публикаций была недобросовестной. Так, доклад сибирского подпольщика П. Ф. Лапшина, сделанный им в июле 1919 года в Вятке, публиковался не раз, хотя в нем приведены «чрезвычайно неточные» (очень мягкая оценка!) данные о численности и дислокации партизанских отрядов, о чем предупреждал еще А. Абов (Ансон)204. Такими же крайне неточными и преувеличенными являются оценки численности амурских партизан и описания их военных успехов и потерь, приведенные в 1929 году С. С. Кургузовым и до сих пор принимаемые на веру почти всеми историками205.

      Изданные в 1920-х – середине 1930‐х годов многочисленные сборники документов и мемуары в большей своей части оказались при Сталине политически скомпрометированными и изъятыми из обращения. Причем даже в последующие эпохи многие из них по-прежнему считались слишком откровенными и не соответствующими сложившимся концепциям, сформулированным партийными идеологами без учета этой литературы. Господствовавшее до 1990‐х годов представление об источниках «классово противоположного лагеря» только как о второстепенных затрудняло историкам работу даже с теми критическими материалами белых и интервентов, которые могли дополнить советское по своей концепции освещение Гражданской войны206.

      Среди информативной беллетристики можно выделить художественно-документальные книги участников событий и с красной (бывшие колчаковцы В. Я. Зазубрин и Вс. Иванов), и с белой (Я. Л. Лович) стороны. Честный художественный рассказ о красном повстанчестве начался в литературе с небольшого повествования Вс. Иванова «Партизаны» (1921), которое показывает мужиков, жителей Ойротии, случайно убивших милиционера, изломавшего их самогонный аппарат, и бежавших в горы партизанить, где к ним вскоре стихийно присоединились сотни крестьян207.

      Остаются в арсенале историков произведения тех из советских писателей, кто серьезно изучал тему и создал подцензурные, но острые тексты, касавшиеся проблем, которые почти не обсуждала официальная историография, и не потерявшие значения и поныне (вышедшие в 1920‐х годах «Ватага» В. Шишкова, «Железный поток» А.

204

Плотникова М. Е. Советская историография гражданской войны в Сибири. С. 188.

205

Кургузов С. Амурские партизаны. Воспоминания о партизанском движении в Амурской области за 1918–1919 гг. Хабаровск, 1929. Критику см.: Тарасов Ю. А. Партизанское движение в Амурской области. С. 6, 79.

206

Исповедников Д. Ю. Публикации документов по истории Гражданской войны на Дальнем Востоке. С. 22.

207

Иванов В. Партизаны // Красная новь. 1921. № 1. С. 3–40.