Невеста и Чудовище. Нина Васина

ты в домике. Чик-чик! Замок закрыт. Никто не попадет к тебе в домик, пока сама не захочешь.

      И стало тихо.

      Лизавета

      Я не видела девочку почти два месяца. То ли Бирс так удачно ткнул меня пальцем в лоб, то ли из-за всяких других забот, но я ее не видела и почти совсем забыла. За это время я поверила в гипнотические способности Бирса. В декабре пошла в консультацию, а девочка сидит в коридоре у кабинета врача и ножками болтает. Те же носочки, обветренные губы, спокойный взгляд. Я села напротив и стала смотреть на нее, не отрываясь. Девочка показала мне язык. Покосившись по сторонам – никто не смотрит, – я тоже показала язык. Девочка сложила перед собой ладошки домиком.

      – Где? – спросила я.

      Девочка махнула рукой на окно.

      – Когда? – у меня сердце замерло, пропустив удар.

      – Сково, – сказала девочка, картавя, и вылезла из кресла.

      Она прошла совсем рядом, так близко, что я разглядела заусенцы на ее испачканных пальцах. Она остановилась поодаль и смотрит задумчиво. Насколько девочка реальна, вот в чем вопрос. По крайней мере, она кажется совсем настоящей, не просвечивает насквозь, как полагается призракам. Но она в том же платьице и с голыми коленками! Мои нервы сдали.

      – Чей ребенок?! – крикнула я, вскочив. – Ей же холодно! Уже зима.

      Несколько женщин осмотрелись и уставились на меня с беспокойством.

      – Чья девочка?.. – я показала рукой на ребенка. Рука тряслась.

      Женщины стали переглядываться. Ладно, осталось последнее средство.

      Я пошла к девочке с твердым намерением ее потрогать. Один шаг, второй... как тяжело двигаться!.. Я была на расстоянии вытянутой руки, когда сидящая в коридоре женщина схватила меня за эту самую руку.

      – Не стоит этого делать, – тихо сказала она, таща меня за руку вниз, чтобы я села. – Они не любят выяснений и прикосновений. Может быть больно.

      – Они?.. – я сажусь рядом в полном ступоре.

      – Ну да. Мертвые.

      – Вы видите девочку?

      – Конечно, вижу, иначе зачем мне тебя останавливать.

      Разглядываю ее лицо вблизи. Женщина худая, бледная, с синяками под глазами, с тонким носом с изящными ноздрями, грустным ртом и большими глазами, на раскраску которых она не пожалела косметики.

      – Они делают больно? – я покосилась на застывшую девочку.

      – Только если их трогать. Тебе покажется, что ты прикоснулась к чему-то живому, а потом рука оказывается в пустоте, и ты падаешь. Очень больно получается, как от сильного толчка, – женщина задрала рукав кофточки и показала кровоподтек на локте. – В твоем положении нельзя расшибаться. Я всегда падаю с последствиями, синяки – это ерунда. Два раза были переломы, и даже подозрение на трещину тазобедренного сустава. – Она серьезно и грустно покивала головой.

      – Вы... видите только эту девочку или еще... других?

      Женщина осмотрелась.

      – Здесь только ребенок. А дома у меня ходит муж. Он даже ест. И потом выводит из себя отходы жизнедеятельности.

      – Выводит?..

      – Ходит в туалет, пользуется унитазом.