К западу от Эдема. Гарри Гаррисон

копья, лежавший рядом.

      – Приблизься, – приказала она.

      Энге подчинилась. Схватив каменное лезвие, Вейнте’ замахнулась им… Энге не дрогнула, не отшатнулась. Вейнте’ схватила ее за руку.

      – В тебе нет страха, – сказала она, – но ты видишь, как остер этот камень, он не хуже наших струнных ножей.

      Она сняла живые путы, и руки пленницы освободились. Энге осторожно потерла кожу.

      – Ты освобождаешь нас всех? – спросила она.

      – Не будь слишком жадной. Только тебя, мне необходимы твои знания.

      – Я не стану помогать тебе убивать.

      – Этого от тебя и не требуется. С убийствами закончено.

      На время, подумала она, понимая, что об этом Энге лучше не говорить. Солгать она не могла, сама идея лжи была ей абсолютно чужда, как и всем иилане’. Невозможно лгать, когда каждое движение тела выдает тебя. Иилане’ могли утаить свои мысли, только умолчав о них. И в такой скрытности Вейнте’ была весьма опытна. Теперь она прибегла к ней потому, что нуждалась в помощи Энге: пришло время учиться.

      – Когда-то ты, кажется, занималась языками?

      – Ты знаешь это, мы занимались вместе с Иилеспен, я была ее первой ученицей.

      – Была. Первой и лучшей. Прежде чем тебе в голову пролезла гниль. Я помню, ты наблюдала, как общаются дети, а иногда и сама прибегала ко всяким дурачествам, чтобы привлечь их внимание. Я знаю, ты даже подслушивала разговоры самцов. Это озадачивает меня. Слушать этих глупцов, глупейших из глупых… Что можно от них узнать?

      – У них особый язык, они общаются на нем, когда нас нет поблизости…

      – Я говорю не об этом. Я имею в виду – зачем изучать подобное? Какая разница, как они говорят?

      – Это очень важно. Мы – это язык, язык – это мы. Нет языка – и мы немы. Ничем не лучше животных. Подобные размышления и исследования и подтолкнули меня к великой Угуненапсе и ее учению.

      – Было бы куда лучше, если бы ты занималась лишь языком и не лезла, куда не следует. Те из нас, кто становится иилане’, должны, вырастая, научиться говорить. Это факт, иначе ни тебя, ни меня не было бы здесь. Разве можно научить молодую разговаривать? Сама эта идея, на мой взгляд, отвратительна и глупа. Такое возможно?

      – Возможно, – ответила Энге. – Я делала подобное. Это нелегко, большинство молодых не хотят ничего слушать, но такое возможно. Я использовала методику дрессировки лодок.

      – Лодки глупы, как плащи: они умеют понимать лишь несколько команд.

      – Но метод тот же.

      – Хорошо… – Вейнте’ искоса внимательно взглянула на нее и заговорила, осторожно подбирая слова: – Значит, ты можешь научить животное говорить и понимать тебя?

      – Только понимать – не говорить. Несколько простейших команд, если мозг его достаточно велик. Чтобы говорить, нужен голосовой аппарат и области мозга, которых нет у животных.

      – Но я слыхала, как животные говорят.

      – Не говорят, а повторяют заученные звуки. На такое способны и птицы.

      – Нет,