Посмотри в мои глаза. Настя Орлова

в прошлом, то ли еще что, но сейчас она на романтику не настроена. Дружить предложила… и ладно.

      – А Лариса, значит, настроена? – спрашиваю у Матвея, не в состоянии скрыть иронии в голосе.

      – У нас с ней отличное взаимопонимание, Кир, – оправдывается он. – Не знаю, почему я ее в прошлом году не окучил.

      – У тебя же Вероника была.

      – Да-а-а… Вероничка была хорошая, – с ностальгической нотой в голосе тянет Матвей, вспоминая свою прошлогоднюю зазнобу. – Мы с ней потом весь сентябрь переписывались, но расстояние, знаешь… На одних мессенджерах далеко не уедешь. А Лариса из Подмосковья. Может, что и получится у нас после смены. Ну, знаешь, отношения.

      – Аминь, – говорю я с подчеркнутой серьезностью, хотя самого распирает от смеха.

      Матвей и отношения в одном предложении – это утопия. Но удивительно даже то, что он в принципе об этом размышляет.

      – Засранец, – несется недовольное бурчание с соседней койки.

* * *

      Провалявшись на кровати минут двадцать, но так и не уснув, я оставляю Матвея в доме за старшего и выхожу прогуляться. Утром я пропустил пробежку – сейчас самое время немного размяться.

      На стадионе я зависаю почти на полчаса. Бегаю стометровку, отжимаюсь и подтягиваюсь. Потом лежу на траве, восстанавливая дыхание, и смотрю на облака. Приятная усталость после интенсивной тренировки – едва ли не мое любимое ощущение в жизни. Опередить его могут только секс и, пожалуй, удачная сделка на фондовом рынке. Но сейчас я на голодном пайке по всем фронтам, так что спорт – единственное из доступных мне здесь и сейчас удовольствий.

      Стоит мне подумать о сексе, как воображение тут же подсовывает мне образ Александровой. Длинные ноги, тонкая талия, упругая грудь, хрупкие ключицы… В животе уже привычно собирается тепло, концентрируясь в районе пупка и медленно спускаясь в пах.

      Чтоб ее!

      Резко сажусь в попытке сбросить с себя наваждение и вдруг замечаю ее, Александрову, которая нерешительно стоит у забора со скрученным ватманом под мышкой и смотрит на меня глазами затравленной оленихи.

      Поднимаюсь на ноги, удерживая фиалковый взгляд, потом делаю несколько шагов по направлению к девчонке.

      – Давно стоишь? – интересуюсь я, наблюдая, как ее щеки медленно заливает краска.

      – Только… пришла только что, – говорит она тихо и тут же торопливо добавляет: – Пойду. Не буду мешать.

      – Я уже закончил. Что хотела?

      Ее взгляд на мгновение замирает в районе моей шеи, будто она боится встретиться со мной глазами, потом смущенно опускается на траву.

      – Хотела поработать, – свободной рукой она похлопывает по ватману. – Тут спокойно. Обычно… спокойно. Сейчас тут ты и…

      – Со мной, значит, тебе неспокойно? – не удерживаюсь я от возможности ее подразнить.

      Краска на щеках Александровой проступает еще сильнее. Между двумя рядами ровных белых зубов показывается кончик бледно-розового языка, который быстро проходится по нижней губе и вновь прячется.

      – Я не это хотела сказать, – говорит