Славянский кокаин. Фридрих Незнанский

усадили в такси. Шофер все суетился и просил постелить газету на сиденье, чтобы Грингольц не испачкал чехлы своей кровью. Наконец машина тронулась, Гриша с трудом назвал адрес и снова потерял сознание. Таксист растолкал Грингольца уже на месте, тот достал из кармана несколько смятых купюр, бросил их на переднее сиденье, открыл дверь и вывалился на асфальт. Тут же из дверей магазина вышли двое безмолвных крепких парней, ни слова не говоря подняли Гришу на руки и внесли в здание. Там, в подсобке, его усадили в кресло, принесли мокрое полотенце, дали выпить стакан виски. У него перед глазами все поплыло, но почему-то полегчало. Все вокруг молчали. Грингольц, морщась, протер разбитое, искалеченное лицо, отбросил полотенце в сторону и произнес первые слова:

      – Дайте зеркало.

      – Не советую, Гришаня, испугаешься, – ответил один из парней.

      – Я бы на твоем месте месяца два в зеркало точно не заглядывал, – добавил второй.

      – Неужели все так плохо?

      – Наверное, даже хуже, чем ты думаешь.

      – Чудно. Давай тащи зеркало.

      – Как хочешь, – первый направился к двери.

      – Где Барс? – прохрипел Грингольц вдогонку.

      – Здесь. Сейчас подойдет. Что случилось, расскажешь наконец? Или ты считаешь, что главный вопрос на повестке дня – твоя восхитительная морда лица? – ответили ему.

      – Проклятые пуэрториканцы… – Грингольцу все еще было трудно говорить, и он махнул рукой.

      Жест означал, что Гриша сейчас все расскажет в присутствии Барса, чтобы не повторяться.

      В помещение вошел черноволосый плотный человек с орлиным носом, он чему-то улыбался и напевал под нос.

      – Привет, Грингольц. Ты откуда такой красивый? – протянул он на мотив одной известной песни с легким кавказским акцентом.

      – Из Бронкса.

      – Чудесно. Ну, рассказывай, да? – продолжал петь человек.

      – Я был там, должен был передать деньги Максу, заплатить за работу. Потом появились эти. Я знаю их. Им нужен был повод, видите ли, не понравилось, что я на их территории, – Гриша широко открыл рот и вдохнул воздуха, затем продолжил: – Избили, сволочи, думал копыта отбросил, забрали деньги…

      Барс молчал, внимательно рассматривая Гришу.

      – Теперь будут проблемы с Максом, – неуверенно добавил Грингольц.

      – Пра-аблем нэ будет, – Барс глубоко затянулся сигаретой. – Все нам на руку. Расслабься, Григорий, да-арогой. Езжай домой, да? Ребята тебя отвезут, поправляй здоровье, да?

      Затем бросил одному из охранников:

      – Собирай народ. Чтоб к восьми все были. Поедем в гости без предупреждения, да?

      – А мне что делать? – вяло поинтересовался Грингольц.

      – Ты уже все сделал, брат. Я же сказал, езжай домой и успокойся. Все под контролем. Макс получит свои деньги, да?

      Гришу подхватили под руки и вывели из комнаты.

      4

      В Южном Бронксе все затихло подозрительно рано. Перестали ездить машины, гулять люди и петь птицы. Мамашки с едва уловимой и необъяснимой тревогой в глазах вылавливали своих чумазых детей и