Большой круг. Мэгги Шипстед

я отстригла волосы потому же, почему ты их не стрижешь.

      – Может быть.

      Тишина, одни ножницы.

      – Я как-то слышал историю про женщину, которая вправду превратилась в мужчину, – сказал Калеб.

      – То есть – вправду превратилась в мужчину?

      – Она была ктунаха. Мне рассказал один старик в Шактауне. В общем, сто лет назад жила женщина, она вышла замуж за торговца каравана, но из-за совершенной неуправляемости ее прогнали. Тогда она вернулась к своим и заявила, что белые мужчины превратили ее в мужчину. И стала мужчиной.

      – Нельзя просто так взять и стать мужчиной.

      – Она даже женилась. И еще давала себе разные имена. Я помню только Гризли-Сидящий-в-Воде.

      – А потом?

      – Твердила, что она пророк. Приставала ко всем не по делу, в конце концов ее убили и вырезали сердце. – Калеб опустил ножницы. – Конкурс красоты ты не выиграешь, но лучше, чем было.

      Мэриен провела рукой по затылку. Ровнее.

      – Здесь нет зеркала.

      – Ты мне не веришь?

      – Зеркалу я поверила бы больше. – Она встала и попыталась поймать свое отражение в окне. Разглядеть удалось только маленькую голову, круглую и светлую. – С другой стороны, все будет лучше прежнего.

      Калеб, вдруг оживившись, сгреб газету и, скомкав, бросил в печку.

      – Тебе не интересно, какова моя цена за стрижку?

      Где-то глубоко защекотали нервы. Они уже несколько лет не играли в его игры, но в нем появилась та же покалывающая нервозность. Игры в плен, игры, где по правилам надо снимать одежду, трогать.

      – А ты не можешь просто сделать другу одолжение?

      – Могу, конечно. Изредка. Я сделал тебе уже тысячу одолжений.

      Из печки пошел едкий запах.

      – Зачем ты бросил волосы в печку? – спросила Мэриен. – Воняет.

      – Короче, цена – поцелуй.

      Поцелуи никогда не были частью их игр. Она рассмеялась, ужаленная сильнее, чем если бы он предложил ей раздеться догола.

      – Не то что я тебя люблю, – сказал Калеб. – Просто хочу потренироваться на тот случай, когда у меня будет настоящая девушка.

      – Большое спасибо.

      – Не за что. Плати.

      Мэриен не двинулась, и он, раздраженно вздохнув, подошел к ней, глядя смело, насмешливо. Казалось невозможным, что они сейчас прижмутся друг к другу губами, однако это случилось. Точнее, прижался Калеб, сильно. Мэриен, крепко стиснув губы, отпрянула. Калеб усмехнулся:

      – В следующий раз, когда тебе нужно будет постричься, придется целоваться получше.

      – В следующий раз, когда мне нужно будет постричься, я пойду к парикмахеру.

      – Кто-то же должен научить тебя целоваться.

      – И вовсе не должен.

      – Не будь трусихой.

      – Я не трусиха.

      – Еще какая трусиха. Вся дрожишь. Я же вижу.

      Как бы она хотела, чтобы дрожь прекратилась.

      – Может, просто не хочу тебя целовать.

      Опять ухмылка:

      – Не-а, не то.

      Когда Калеб ушел, она уселась, гладя голову. Между ногами сдавило. Она положила туда кулак. Искры,