Хорошие жены. Луиза Мэй Олкотт

получить поцелуй и утешения (в чем она даже не сомневалась), однако она ничего подобного не сделала и при появлении Джона стала беззаботно напевать, покачиваясь в кресле за шитьем, словно светская дама в салоне.

      Джон, спешивший к своей Ниобе[22], был слегка разочарован. Уязвленная гордость не позволила ему просить прощения первым, и он неторопливо зашел, лег на диван, непринужденно заметив:

      – Завтра будет полнолуние, дорогая!

      – Пусть будет, – последовал невозмутимый ответ.

      Далее мистер Брук предложил еще несколько тем, представляющих общий интерес. Миссис Брук ни одну из них не поддержала, и разговор иссяк. Джон отошел к одному окну, раскрыл газету и полностью погрузился в чтение; Мэг отсела к другому и стала шить так сосредоточенно, будто розочки для новых туфель были ей жизненно необходимы. Никто не разговаривал, оба пытались придерживаться стратегии «по-доброму, но твердо», и оба чувствовали себя прескверно.

      «Боже мой, – подумала Мэг. – Мама была права: замужняя жизнь тяжела и требует не только любви, но и бесконечного терпения!» Слово «мама» напомнило еще один материнский совет, полученный давным-давно и встреченный бурными протестами.

      «Джон хороший человек, однако и у него есть недостатки, с которыми тебе придется мириться. Он своенравен; надо мягко его убеждать, вместо того, чтобы нетерпеливо возражать. Он щепетилен в вопросах справедливости, это хорошая черта, хоть ты и называешь ее “дотошностью”. Никогда не обманывай его ни словом, ни делом, Мэг, тогда заслужишь доверие и получишь поддержку. Его характер не похож на наш – мы вспылим и тут же остынем, а его обида глубже и длится дольше. Его непросто рассердить, но уж если он рассердится, попробуй успокой! Будь предельно осторожна, не обращай на себя его гнев, от этого зависят мир и счастье в вашей семье. Следи за собой, первая проси прощения, когда виноваты оба, и не допускай мелких ссор, недоразумений и колких слов, о которых горько пожалеешь».

      Вот какие слова вспомнились Мэг, когда она шила на закате. Особенно Мэг задумалась над последним советом. Это была их первая ссора, и собственные резкие слова уже казались Мэг глупыми и жестокими, а гнев – детским. Ей стало жаль Джона, который, придя домой, застал такую картину, и сердце Мэг растаяло. Она взглянула на мужа со слезами на глазах, однако тот не заметил взгляда. Мэг встала, отложив шитье, и решилась сказать: «Прости меня!» первой. Джон, казалось, не расслышал извинения. Мэг очень медленно пересекла комнату, ибо ей было сложно побороть гордость, и встала рядом с креслом Джона; тот даже не обернулся.

      «Надо сделать первый шаг, тогда мне будет не в чем себя упрекнуть!» – подумала Мэг и, наклонившись, поцеловала мужа в лоб. Ссора мгновенно была забыта, поцелуй выразил раскаяние лучше любых слов, и уже через минуту Мэг сидела на коленях у мужа, а он с нежностью говорил:

      – Дурно было с моей стороны смеяться над вареньем, прости меня, дорогая, я больше буду!

      Обещание было нарушено, он еще не раз смеялся над этой историей

22

Согласно древнегреческой мифологии, Ниоба после гибели своих детей обратилась в камень, из которого днем и ночью струятся слезы.