Бестолковые вирши. Ксения Сергеева

p>

      Ты нежишься где-то в Греции.

      Я пью яды одна.

      Дзинь.

      ***

      Кукушка долбит мне в макушку

      и не снаружи – изнутри,

      решила вылететь вострушка

      и мозг мой подкинуть в чужое гнездо.

      Конец.

      ***

      Чёрный помёт куропатки

      разложен по влажной земле.

      Нет ни вина, ни облатки,

      ни мыслей на языке.

      Только чёрный помёт куропатки

      в скудно удобренной голове.

      ***

      Разбегусь —

      и прыгну

      с обрыва;

      и не полечу.

      Расшибусь —

      о спины рифа;

      и не закричу.

      Просто не успею.

      Конец.

      ***

      Дьявола совсем забыли,

      не поминают лихо,

      беса по миру пустили,

      стало в аду тихо.

      Зато в человечестве

      полной всякой нечисти.

      Конец.

      ***

      Идут два мужичка,

      за руки взявшись,

      пуповинами связавшись.

      За ними две бабы —

      одна с топором,

      другая с тесаком,

      подмышками Достоевский,

      за пазухой Бёрджесс,

      за спинами Хичкок.

      Идут на носках,

      подолы подобрав,

      не моргают,

      не дышат,

      всё ближе и ближе

      подбираются к близнецам.

      Уж запах мужской

      женский рецептор защекотал.

      Но бабы непреклонны.

      Бабы намерены подойти к мужичкам

      ровно

      вплотную —

      дабы из самой из утробы

      близнецов изгнать,

      пуповины перерезать,

      руки отодрать,

      род оттяпать —

      другим во урок,

      остальным в толк,

      чтоб неповадно было пользовать свободу впрок.

      Бабы шли,

      насупившись,

      подтянув губы к носам,

      анусы зажав.

      И уж уткнулись челами

      в основания

      мужичков,

      как рецепторы одной не выдержали

      мужской секрет

      и апчихнули в ответ.

      Легкие другой

      стеснения не преодолели

      и вдохнули до одурения,

      повергнув хозяйку ниц.

      Первая никак чихать не могла остановиться.

      Мужички обернулись.

      Плечами пожали.

      И продолжили путь —

      бок о бок,

      ноздря в ноздрю,

      пуповина в пупок.

      Таков вывернутый наизнанку урок.

      ***

      Выпью чаю.

      Потанцую.

      И пойду искать любовь.

      Вскрою землю, вспорю небо.

      И вернусь на кухню вновь.

      ***

      Банан приказал долго жить.

      Я приказала ему быть.

      Сняла с него кожуру.

      Бросила тело на сковороду.

      Поджарила и съела.

      Конец.

      ***

      Лежала в стеклянном гробу

      невеста.

      Спала.

      На самом деле —

      притворялась,

      время от времени пластилиновые свои вежды раздвигала

      пальцами,

      без пальцев была не в состоянии веки поднять —

      обленилась до крайности подвенечная блядь!

      Но к бляди никто не шёл.

      Никто не стремился блядь поцеловать.

      И понятно! —

      кому в кайф облизывать пластилиновые губы,

      брать в супруги обмяклую куклу?

      Только извращенцу.

      Каковой и нашелся.

      Лежат теперь двое в гробу —

      муж и жена

      одна сатана.

      Сказка в гробу начата,

      в гробу да и упокоится.

      Во имя супруги,

      супруга

      и тлетворного духа

      одного на двоих.

      Аминь.

      ***

      Я