Что таится за завесой. Харпер Л. Вудс

и уходить, когда захочу, и просто жить, – возразила я.

      Вынужденное подчинение мужчине, которого я не хотела, – во имя обеспечения элементарных жизненных потребностей – это трудно было назвать жизнью. Это скорее следовало назвать существованием или… просто неумиранием.

      – Наш мир устроен по-другому, Эстрелла. А ты пока живешь в нашем мире, – сказал Бран, но мягкость в его глазах говорила, что такое положение вещей нравится ему ничуть не больше, чем мне.

      Он тоже хотел для меня свободы, но был бессилен, как и я, чтобы добиться ее.

      – А что будет со мной, если лорд Байрон просто неспособен произвести на свет наследника и у меня не получится родить ему сына, Бран? Меня тоже будет ждать медленная смерть от белладонны? – спросила я, усмехнувшись над потрясенным выражением его лица.

      – Он отравил ее? – спросил Бран, тяжело сглотнув.

      Его потрясло услышанное, и я повернулась к нему спиной, больше не в силах выносить его заблуждение. Я уже приняла решение и не хотела проводить последний день с семьей в спорах о своем месте в жизни лорда Байрона. Каждое мгновение, проведенное в его компании, было наполнено ненавистью за то, что творил, и только укрепляло мой выбор.

      Я лучше пойду на смерть с гордо поднятой головой, чем проведу остаток своей долгой жизни на коленях.

      Мать ждала в кухне, и ее стул уже был придвинут к столу, где она изо всех сил пыталась разрезать черствую буханку хлеба.

      – Давай-ка я попробую, – предложила я, вынула нож из ее руки и быстро разрезала хлеб.

      Я намазала на кусок ее любимое домашнее варенье, вручила ей и отвернулась, чтобы не смущать ее.

      Мама так и не привыкла к тому, чтобы ее дети заботились о ней после смерти мужа. С каждым годом ее тело все больше слабело, болезнь поднималась от ног все выше. Ее руки дрожали, когда она поднесла хлеб ко рту и, откусив, стала медленно пережевывать.

      – Ты ведь счастлива здесь? – спросила я, бросая нож в ведро с посудой, которую мне нужно было вынести и помыть в тазике на улице.

      А потом мы отправимся на празднование. Меньше всего мне хотелось оставлять им работу, которую придется делать, пока они скорбят.

      – Конечно, дорогая, – ответила она, задумчиво улыбаясь. – Это единственное место, которое напоминает мне о вашем отце.

      Я подавила пламя, вспыхнувшее внутри при воспоминании об отце. Все в кухне напоминало о нем, и мне показалось, что я даже вижу его призрак. И я понимала – очень скоро к нему присоединится и мой. Матери только и останется, что вспоминать о днях, проведенных вместе с нами.

      – Да и лорд Байрон был так снисходителен к моему состоянию. Я и надеяться не смела, что ко мне будут так хорошо относиться. А почему ты спрашиваешь?

      – Просто так. – Я заставила себя пожать плечами и улыбнуться ей в ответ, хотя в глазах у меня вскипели слезы. – Доедай. Надо еще посуду помыть до ухода. Вряд ли нам захочется с ней возиться, когда вернемся после празднования.

      – А ты не хочешь что-нибудь съесть? –