Что таится за завесой. Харпер Л. Вудс

на том, зачем он об этом говорит.

      Лорд Байрон бросил трость на землю рядом со мной и склонил голову набок, как будто ему и в голову не могло прийти, что я могла не знать о его осведомленности. Он взял меня за подбородок двумя пальцами, и от интимности его прикосновения нервы у меня натянулись струной.

      Нет, этого не могло происходить, он не мог себе позволить прикасаться ко мне в храме.

      – У тебя нет от меня секретов, Эстрелла, – сказал он, медленно отпуская мой подбородок.

      Он опустил руку на мою шею, наклонился вперед и коснулся лбом моего лба.

      – Но вспомни, как поступают с мужчинами, которые берут то, что им не принадлежит. Какой бы был позор, если бы Страж Тумана узнал, что он сделал.

      – Нет, пожалуйста. Пожалуйста, не …

      Лорд Байрон отстранился, глядя на меня так, словно хотел напомнить, кто он такой. Он мог и приговорил бы человека к смерти только за то, что тот сунул свой член куда не надо, ведь остановить его было некому.

      Я колебалась, впиваясь зубами в нижнюю губу.

      – Я просто хотела чего-то для себя. Я хотела выбрать сама, хотя бы раз, – объяснила я.

      Признание в грехе в храме показалось мне величайшим преступлением, извинением за то, о чем я не могла заставить себя сожалеть. Ведь это означало, что, какого бы мужа они для меня ни выбрали, он сильно разочаруется в жене, с которой ему придется жить.

      – Я точно знаю, чего ты хотела. Ты непокорна, безрассудна и в большинстве случаев поступаешь глупо. Если ты так сильно хотела погубить себя для замужества и превратиться в простую шлюху, самое меньшее, что ты могла сделать, это позволить мне лишить тебя невинности! – рявкнул лорд Байрон так, что его слова физически ударили меня по коже.

      – Конечно, вы все знаете, милорд, – сказала я.

      Мой голос прозвучал высоко, как пронзительная насмешка, напомнив отработанные стоны женщин, которых он имел, заставляя меня наблюдать за ним, в течение последних двух лет, когда ему хотелось потрахаться, чтобы снять напряжение, в которое я, по его словам, его вводила.

      Потому что я была под запретом – но на самом деле, оказывается, не была, и он все время знал об этом.

      Он ударил меня по щеке тыльной стороной ладони, и звук пощечины эхом разнесся по пустому пространству. От удара голова у меня резко дернулась в сторону, и скула запульсировала болью после встречи с его кольцом.

      – Помни свое место, – сказал лорд Байрон, схватив меня за лицо.

      Большой палец его руки прижался к одной щеке, остальные пальцы – к другой, и он наклонился надо мной, скривив в ярости губы.

      – Да, милорд, – пробормотала я, едва раскрывая рот, сжатый немилосердной хваткой.

      – Сегодня ночью придешь в библиотеку. Надо кое-что обсудить. И мне нужно успокоиться после твоей наглости, или я буду бить тебя тростью, пока ты не истечешь кровью. Благодари меня за доброту, Эстрелла.

      – Благодарю вас, милорд, – сказала я, поморщившись, когда он внезапно отпустил мое лицо.

      – Сегодня