Служители трех миров. Владимир Федоров

тайны?..” Я тут же совершенно спонтанно, не задумываясь, произнес: “Шаманизм…” И попал точно в цель – в “Великих тайнах” такой книги еще не было. Мы ударили по рукам. Все произошло очень быстро, и судьба как бы действительно случайно подарила мне шанс, но уже позже, погружаясь в работу, я исподволь обнаруживал все больше и больше каких-то неслучайных обстоятельств рождения книги. Во-первых, я уже около семи лет вел в газете “Якутия” рубрику “Аура” о паранормальных явлениях, феноменах, различных верованиях и ритуалах, встречался со многими их носителями и, естественно, накопил кое-какой материал и опыт личных наблюдений. Были среди моих собеседников и люди, называвшие себя шаманами, народными целителями с шаманскими корнями, нынешние дети и внуки некогда знаменитых шаманов. Параллельно собралась небольшая библиотека литературы по шаманизму. Так что первичное основа для написания книги у меня была, а также просматривались реальные возможности за отведенный год работы над рукописью еще кое-что прирастить к имеющемуся материалу. Более того, начав пристальнее вглядываться в мир уже под заданным углом, я вдруг обнаружил, что шаманизм, в сущности, окружал меня с самого детства, я просто жил среди него и в нем, но не акцентировал на этом внимания. К примеру, родившись в середине прошлого века в только что обозначенном на карте рыбацком поселке Тас-Тумус (в переводе – Каменный Мыс), у подножия действительно крутого и высокого каменного мыса, врезавшегося в великую Лену, я в детстве долго не мог понять, почему некоторые старики-якуты поставили свои дома и юрты не в самом селе, а где-то на отшибе. В силу тогдашнего атеистического воспитания, я и предположить не мог, что совершенно обыкновенный, поросший молодыми березками и смородинной взгорок, на котором лесенкой расположились недавно срубленные избы, может выглядеть в чьих-то глазах особым, таинственно-запретным местом. Но именно так оно, оказывается, и было. Однажды старый охотник на мой наивный совет перебраться в поселок, чтобы не ходить по целому часу в магазин или больницу, ответил: “Нельзя! Там близко похоронен великий шаман, он будет сердиться…”

      Восьмой класс я заканчивал в соседнем поселке Промышленный, построенном на месте, прежде называвшемся Ойун-Хая – Шаманская гора. Напротив был Ойун-аян – Шаманский залив, а недалеко находилось село Ойун-Унгуохтах – Шаманские Кости. И даже наш райцентр Сангар, как я узнал совсем недавно из легенды, носил точно такое же имя, как некогда жившая здесь знаменитая и всесильная тунгусская удаганка…

      Вот и получается, что я появился на свет в настоящем шаманском оазисе, правда, бесцеремонно нарушенном и полностью опрокинутом в безверие абсолютным большинством наших родителей-атеистов. Но хранившем тогда еще кое-какие отголоски. Так, “на выселках” Промышленного, в домишке за пределами “запретной зоны”, я в силу своего подросткового любопытства однажды разговорился с еще одним дедом-отшельником. Дед то ли проникся ко мне расположением, то ли понимал, что мальчишка выслушает то, на что взрослые просто махнут рукой, но рассказал мне, что он был учеником очень большого шамана. Дед искренне посетовал на то, что его наставник, к сожалению, слишком неожиданно и рано умер. “Старик умел ходить по воде и летать по небу, – вздыхал мой собеседник с непритворной горечью, – а я не успел у него научиться. Недоучкой и остался. Только первую ступень прошел, а надо было три… – Помолчав, он добавил: – Хочу совет тебе дать: когда вырастишь, уезжай из Промышленного. Нельзя в нем жить. Там рядом и мой Старик лежит, и другие ойуны. Им очень не нравится, что люди у самых их костей дома поставили…”

      Конечно, тогда к подобным историям учителя и родители предлагали относиться как к “пережиткам прошлого”, но то, что на нашем тас-тумусском мысу существовали старинные захоронения, подтверждала почти каждая весна – из потревоженного льдинами осыпающегося обрыва выпадали похожие на ящики гробы из толстых, грубо отесанных почерневших плах. Обычно при очередном подъеме воды река подхватывала эти пугающие дары и хоронила в своих омутах. Мы, ребятня, заглядывать внутрь черных ящиков боялись даже через щелки, но взрослые иногда любопытствовали. Помню, они рассказывали, что в одном из гробов лежала длинноволосая женщина в истлевшем, но некогда, видимо, богатом наряде, и все пальцы ее были унизаны золотыми перстнями…

      Мы еще вернемся к шаманским захоронениям и существующим вокруг них табу, но, завершая это небольшое отступление, не могу не сказать, что Промышленный как поселок давно прекратил свое существование, Сангар захирел и дышит на ладан, а в Тас-Тумусе остался один-единственный дом – тот самый, в котором я родился и вырос…

      Итак, погружаясь в таинственную материю шаманизма, я начал выстраивать рукопись по главам. И тут меня ждал сюрприз: перед самым подписанием договора с издательством его директор попросил добавить в книгу раздел по вуду, поскольку этим экзотичным и мрачноватым культом интересовались многие читатели. Так книга получила название “Тайны вуду и шаманизма”, а я – задачу написать целый раздел о том, о чем имел весьма поверхностное представление и с чем уж точно не сталкивался лично ни в детстве, ни во взрослой жизни. Пришлось срочно искать необходимую литературу, источники информации, налаживать контакты с первыми жрецами и последователями вуду, появившимися в нашей стране. В конце концов