Никола зимний. Сергей Кузнечихин

с урчащим животом бежать домой. Вроде не уработался, а жрать хочется. На рыбалке почему-то терпеть намного проще. Пока мать разогревает щи, рука с ножом сама тянется к шмату сала. Прибежал, а в избе гостья, тетка Лиза. Овдовела два года назад, дочка в городе замуж вышла, тоскливо ей одной – вот и ходит к ним поболтать. Если мать делом занята, в помощницы напрашивается. Тетка старательная, аккуратная, зато и сама, если в хозяйстве мужские руки потребуются, не стесняясь, приходит попросить помочь. Пока хлебал щи, тетка Лиза молча смотрела на него и кивала головой, а когда отодвинул чашку, спросила:

      – До отвороту нажабался? Молодец, работяшшим мужиком вырастешь. Так ить и вырос, однако, уже и теперь мужик. Я и проглядела, как вымахал.

      – Позавчера вроде здоровались. За два дня, чё ли, вырос?

      – Дык позавчера голова была другим забита, по-другому и смотрела на тебя, а теперь нарочного нашла, чтобы гостинцы в город отправить. Нинка-то родила, свинню надо забить, вот и смотрю, што мужик за столом.

      – Да не управицца он, – засомневалась мать.

      – А кого там управляцца, видел, поди, как папка делат.

      – Не только видел, но и помогал, – загорелся он.

      – Ага, помогал, из пузыря мячик надуть, – засмеялась мать.

      – Так это когда совсем челяденком был.

      – А теперь мужиком стал.

      – Готовый мужик! – вступилась тетка Лиза и, не ослабляя напора, взяла его под руку. – Так, может, сейчас и пойдем?

      – Запросто.

      – Вы посмотрите на него! Запросто ему! Ой, подруга, натворит парень дел, потом не обижайся.

      – Никово не натворит. Вечером печенки принесу. Собирайся, Николай.

      – Сейчас пойдем, только мне к Тулупу забежать надо, обещал ему.

      Тулупу он ничего не обещал, но дома не было тозки, отец унес в тайгу, а запасливый дядька Павел на промысел не ходил, но ружье в чулане держал, на всякий случай. Застать Тулупа нетрудно, он целыми днями сидел дома.

      – А зачем тебе тозка?

      – Тетка Лиза попросила свинню забить, – небрежно отмахнулся он.

      – Взаправду, чё ли?!

      – А чё, я и прошлой осенью, считай, один управился, папка с похмелья болел и только мешался. – Не хотел врать, но как-то само с языка сорвалось. – Если не веришь, пойдем со мной, сам увидишь.

      – Не, лучше почитаю, и не люблю я смотреть, как беззащитных животных убивают.

      Тулуп сходил в чулан и принес тозку, завернутую в тряпку. Отдал легко, словно лопату какую-нибудь. Не любил он оружия, не было к нему интереса. Когда еще совсем челядятами были, нашли на берегу настоящий охотничий нож, вместе увидели, но Тулуп стоял ближе и поднял первым. Он выпрашивал, но тот зажмотился, а через день увидел у него прожигательное стекло и сам предложил сменяться. При этом каждый считал, что обхитрил приятеля.

      – Вечером верну.

      – Не надо, вечером отец с работы придет, ругаться будет. Приноси днем. Он все равно не хватится.

      Так вот запросто отдал оружие в чужие руки. А сам он вряд ли