Точка преломления. Константин Ежов

бы плазар не был суперпистолетом, он всё же не гранатомёт, такие повреждения нанести.

      – Знаете, ваше величество, я на этот вопрос смотрю с несколько иной точки зрения, – неожиданно для себя выдал в ответ.

      – С какой это? – с некоторой долей удивления в голосе поинтересовался он.

      – Это она моя! – попытался сказать с максимальной твёрдостью в голосе.

      – Спишем безумие твоего заявления на состояние! – заявил он уверенно.

      – Я серьёзно. Тем более что она со мной согласна! – возразил на всякие инсинуации.

      – Даже так? Это уже интересно. И тебя не пугает быть рядом с таким чудовищем? – с украдкой в голосе император поинтересовался у меня, что непроизвольно волосы зашевелились на затылке.

      – Ваше величество, как можно так о девочке?! Вы думаете, не понимаю, что и в первый раз выжил только благодаря ей? Догадаться-то не трудно. Уж больно вовремя и к месту появлялись нужные люди.

      – Так ведь та студентка, из Казани, не без её участия была казнена, – опять он использовал пугающий свой тон.

      – Согласен. Есть, однако, в этой ситуации одно «но». Сидела бы она себе в библиотеке и до сих пор бы здравствовала. А чем в реальности занималась? Что-то в ней ни капли гуманизма мной лично замечено не было. Да и не будь той ситуации, вернулись бы способности или нет, бабушка надвое сказала, – не согласился с императором.

      Осмелел как-то. Видимо, такое его нейтральное отношение расслабляет.

      – Сейчас известно. Вернулись бы. Голицына и Воротынская тому пример.

      После этого мы синхронно посмотрели на экран. Там по-прежнему шли мои похороны.

      – Всё-таки, что это за комедия, а, ваша величество?

      Мой вопрос его опять рассмешил.

      – Надо же, от деда в тебе много осталось, хоть ни черта и не помнишь о себе. Не забыл следователя в Казани? Можешь не отвечать. Это ведь был друг вашей семьи. Эх… Хоть кем себя ощущаешь?

      – Не знаю. Теперь ни в чём не уверен. То ли я с памятью взрослого из другого мира, то ли попаданец в детское тело.

      – Как, как ты сказал?

      М-да, встречал подобную литературу и то во вражьем тырнете. В Русии даже термин, похоже, не в ходу.

      – Это когда один человек проникает как-либо в другой мир. В моём случае скорее вселенец. Я к этой версии склоняюсь больше. Иначе вынести и хоть как-то и отстраниться от ещё нескольких жизней просто невозможно. Это не те воспоминания, которые мечтаешь сохранить.

      – Так плохо? По лицу вижу, совсем не радостно. А почему такую фамилию выбрал? – проговорил император задумчиво.

      – Не знаю. Просто вспомнилась. Да и фиктивную же личность создавал, лишь бы компании зарегистрировать и не засветить своё участие в них, – ответил не задумываясь.

      – Имя и отчество оттуда?

      – Да как память об истории того мира, ваше величество, – согласился с ним.

      – Послушай меня хорошенько. Фамилию выбрал ты очень непростую. И даже лучше, раз не знаешь всех коллизий, с ней связанных. Постарайся её не осрамить. А теперь поговорим