Сююмбика. Ольга Иванова

Василия солтана Сагиба.

      Так в один из весенних дней у ворот столицы появился крымский солтан. Сагиб-Гирея сопровождали три сотни всадников, сила ничтожная для взятия города, но Казань отдали ему без сопротивления. Шах-Али бежал из столицы, а на ещё не остывший после прежнего правителя трон взошёл отпрыск Гиреев[45].

      Глава 8

      Долгий изнурительный путь до Казани подходил к концу. В ещё одном богатом ауле, от которого, как Сююмбике говорили, до столицы было рукой подать, ханскую невесту встречал особо пышный приём. Сююмбика упивалась бесхитростным почитанием восторженных местных жителей. Богатейшие владетели этих мест кланялись до земли будущей своей ханум, преподносили дары щедрой земли. Карачи Ахмет устроил в честь дочери ногайского правителя обильное пиршество. Солтан-бек, головой отвечавший за целость и сохранность невесты казанского господина, всем видом выражал крайнее недовольство задержкой. Ближе к ночи, бродя по комнатам, отведённым для отдыха бики, он наткнулся на кормилицу Оянэ. Строгим голосом приказал:

      – Уложи спать госпожу, рано утром принесут праздничные одежды, на заре будем выезжать!

      Оянэ поклонилась, поспешила за маликой, на бегу всплёскивая руками и тихо причитая:

      – Ой-ой-ой! У девочки совсем голова закружилась, забыла, что завтра въезжаем в Казань, как бы не заболела после такого дастархана[46]! Разве можно больной показаться на глаза всемогущему хану – будущему своему супругу и повелителю? Ой-ой-ой!

      Наутро Сююмбика и в самом деле чувствовала себя неважно, от недосыпания и обильной жирной пищи болела голова и мутило. Служанки торопились, усердно румянили свою госпожу, пока она с кислым видом восседала перед зеркалом. Сююмбике совсем не хотелось залезать в скрипучую, раскачивающуюся повозку, которая успела опротиветь за время пути. Она капризничала, ей не нравились одежды: сначала показался большим украшенный самоцветами калфак; потом чулпы начали цепляться за расшитый жемчугом ворот, а служанки слишком сильно насурьмили брови. Напрасно её убеждали, что всё идёт, как надо, и малика просто не привыкла к подобному церемониалу, девушка наотрез отказывалась поторопиться.

      Из-за капризов Сююмбики выезд пришлось задержать. Солтан-бек был взбешён и с трудом сдерживался, чтобы не отчитать строптивую девчонку. Он ещё с вечера послал гонца в Казань предупредить повелителя, что к обеду свадебный караван прибудет к стенам столицы. И вот теперь – досадная задержка. Остальные казанские вельможи, поглядывая на бека, терпеливо ожидали выезда. Один лишь Ильнур-бек порадовался случившейся задержке, ему удалось немного подремать после вчерашнего разгульного праздника.

      Наконец заново украшенный и принаряженный свадебный караван двинулся в свой последний путь в Казань. Шёл 18-й день месяца мухаррама 940 года хиджры[47]. Сююмбика всю дорогу дремала, от тошноты и качки чувствовала себя совсем плохо, и бледность её проступала

45

Событие это произошло весной 1521 года, примерно за 12 лет до приезда Сююмбики в Казань.

46

Дастархан – богато накрытый стол.

47

Середина августа 1533 года.