Перья. Оливия Вильденштейн

заработала уже девятьсот восемьдесят семь, – похвасталась Ева, хоть он и не спрашивал, поскольку, видимо, заметил, что ее крылья почти завершены. – Осталось собрать всего тринадцать.

      – Ты почти готова к вознесению, – архангел сверкнул улыбкой, прежде чем обратить внимание на то, что сжал в своей руке – мою книгу. Осмотрев, он вернул ее мне без комментариев. Наверняка подумал, что это низкопробное чтиво. Ангелы не любили романтику, считая ее человеческой чертой, другими словами, ничтожным изъяном.

      Я зарылась рукой в свои волосы персикового цвета, мои щеки пылали. Не буквально, конечно. Огонь ангелов будет дарован мне через несколько лет после того, как я вознесусь в Элизиум и докажу свою ценность.

      Офан Мира втиснулась своим стройным телом между нами.

      – Прошу прощения, Сераф Ашер, но офанимы с нетерпением ожидают вас.

      Я отступила, потому что красные перья профессора щекотали мой нос.

      – Примите мои извинения, Офан, – сказал архангел, подмигнув мне за плечом профессора.

      Он распустил свои крылья, будто потягивался, однако ангелы расправляли крылья, только чтобы взлететь или показать свое превосходство. Так как его ботинки не оторвались от кварцевого пола, я решила, что это должно было поставить меня на место. Ведь я не отводила взгляд – неподобающее поведение в присутствии такого могущественного существа.

      Небольшая улыбка играла на губах архангела, когда он сложил крылья и прошел мимо меня. Кончики его перьев скользнули по моему предплечью, отчего моя кожа покрылась мурашками.

      Как только ангелы исчезли за углом, Ева резко повернулась ко мне, ее глаза были настолько широко распахнуты, что ресницы доставали до бровей.

      – Я так завидую тебе, Лей!

      – Мне?

      – Эм, да, архангел только что распушился для тебя.

      – Распушился?

      Подруга закатила глаза, разочарованная моей невежественностью, затем схватила меня за запястье и потащила в спальню.

      – Если бы ты уделяла столько же внимания урокам этикета Офана Грир, сколько уделяешь романам смертных, – Ева указала своим маленьким аккуратным носом на мою книгу, – ты бы знала, что мужчины распускают крылья, когда заинтересованы в тебе. Мы тлеем, они расправляют крылья.

      – Я думала, он сделал это потому, что я была невежлива…

      Мог ли он вообще расправить крылья ради меня? Никто еще такого из-за меня не делал, даже другой Неоперенный. Возможно, он распушился для Офана Миры.

      До того, как Ева успела пролить мой молочный коктейль, я вывернула запястье из ее подобного тискам захвата.

      – Кстати, о тлении, ты вся светилась.

      Ева улыбнулась:

      – Ты мечтаешь стать малахимом, а я серафимом. Но раз все семь мест уже заняты, я согласна быть женой одного из них. Если мне надо обжечь зрачки Серафа Ашера, чтобы он заметил меня, то так тому и быть. Кстати, ты видела его глаза?

      Пока Ева восторгалась изумительными радужками глаз архангела, мое сердце забилось быстрее. Оно резонировало