Первые и Вторые. Первый сезон. Медведь. Дмитрий Шелег

видно, посмелее, сказал другому:

      – Теймураз, пошли.

      Теймураз боялся, но ему не хотелось выглядеть трусом, да и азарт взял свое.

      Мальчишки с опаской шли мимо трупов, пока не увидели лежащее с обломком пики в груди окровавленное тело. Облаченное с ног до головы в черную кожаную одежду, да еще и с раскинутым черным плащом, оно казалось большим черным кругом, только белый нашейный платок выделялся ярким пятном.

      Тот, который посмелее, – Джамал – прошептал:

      – Такую одежду не носят ни русские, ни иноземцы, которые частые гости в ауле.

      Теймураз не слушал друга. Он стоял как окаменевший и во все свои голубые глаза смотрел на красивую саблю с запекшейся на клинке кровью в руке черного воина.

      Тут стали слышны улюлюканья возвращавшихся всадников.

      Джамал в испуге прошептал:

      – Побежали.

      Теймураз опустился на колени и попытался разжать мертвецкую хватку, чтобы забрать себе саблю – не удалось:

      – Джамал, помоги.

      Джамал бросился вырывать саблю, но железные пальцы было не разжать.

      Джамал достал из-за пояса кинжал, протянул его Теймуразу и кивком головы указал на саблю:

      – Руби.

      Теймураз опешил:

      – Как?

      – Руку! – прокричал Джамал.

      Подняв кинжал, Теймураз примерился, закрыл глаза и рубанул. Еще теплая кровь брызнула на его лицо – он упал на спину. Утерев лицо, он увидел, что только надрубил руку.

      Топот копыт слышался уже совсем близко.

      Джамал перехватил у Теймураза кинжал и рубанул… раз… два…

      Схватив обрубок, мальчишки пулей устремились вверх на скалу.

* * *

      Следом за ними в ущелье вернулись казаки.

      Хорунжий скомандовал полусотне разделиться.

      Десятку – сопровождать раненных гусар в лагерь:

      – Слава Богу! Все пока живые!

      Двум десяткам – скакать в аул:

      – Пущай сами своих хоронят! Невесть кто из них христианин, а кто басурманин. Нарушать обычаи – грех.

      Остальным – оставаться на месте.

      Казаки начали укладывать тела убитых горцев в ряд и собирать их оружие.

      Слышались рассуждения:

      – Шашки-то да кинжалы хорошие, а вот ружьишки-то старенькие – кремневые.

      Один из них крикнул:

      – Ваше благородие, господин хорунжий, гляньте-ка…

      Хорунжий чинно подскакал, неторопливо спешился и, увидев труп с обрубком руки, перекрестился:

      – Храни Боже! Кто ж его так-то?.. Уж давно головы друг другу не рубали, а тут такое… Ну-ка, братцы, давай-ка туточки порыскайте…

* * *

      Казаки пешим ходом рассеялись по скалам.

* * *

      Джамал и Теймураз схоронились в развалинах крепости. Сабля была тяжелая, гарда причудливой формы, а на серебряной рукояти были видны какие-то странные узоры.

      Увлеченные мальчишки оцепенели от страха, когда услышали голоса казаков, которые остановились через полуразрушенную стену от них.

      Один из казаков сказал:

      – Смотри, Микола, тут на стене кресты высечены… и рыбы. Может,