Россия и Запад на качелях истории. От Павла I до Александра II. Петр Романов

бы странно, если бы в подобной обстановке в голове и душе Павла постепенно не сформировались взгляды, диаметрально противоположные материнским. Формулу этих сложных и запутанных воззрений, где трезвая оценка сосуществовала с воспаленным воображением, расшифровать совсем не просто. Во-первых, объективные пороки Екатерининской эпохи многократно умножались Павлом, который испытывал обиду на мать. Не будем забывать, что Павел – рыцарь, неоднократно лишенный матерью наследства. Во-вторых, сама по себе не вполне объективная уже реальность причудливо преломлялась Павлом в масонском духе (причем явно не «по Новикову», а скорее в утопическом духе «Путешествия в землю Офирскую»). Наконец, полученный таким невообразимым образом результат, как на эталонно точном инструменте, поверялся благородными рыцарскими традициями и правилами в стиле фэнтези.

      При таком подходе отделить важные и реальные вопросы от второстепенных и надуманных было практически невозможно. В итоге у наследника вызывала отвращение вся эпоха Екатерины. Павлу не нравилась внешняя и внутренняя политика императрицы, его оскорбляла коррупция ее режима, он презирал сибаритство ее гвардейцев, аморальность двора, его раздражало все – вплоть до формы шляпы или каблука на сапоге екатерининского вельможи.

      Как у Петра I в юности было село Преображенское, так и у Павла I (только уже в зрелые годы) появилась своя собственная «земля обетованная» недалеко от Петербурга – Гатчина. Это бывшее имение своего любовника Григория Орлова Екатерина подарила сыну в 1783 году, разрешив Павлу на этом небольшом кусочке земли отводить душу, всласть экспериментировать над подданными, создавая в миниатюре тот мир и то общество, что он хотел бы в идеале выстроить в масштабах всей империи.

      В отличие от петровских потех, гатчинские эксперименты Павла историки обычно описывали с нескрываемой издевкой, подчеркивая прусский казарменный дух, царивший там. Это правда. Но не вся. Можно посмотреть на гатчинские опыты и несколько иначе. Некоторые постсоветские российские исследователи это уже пытаются делать, объективно отмечая и положительные социальные эксперименты Павла на этом клочке земли. Простому человеку там жилось совсем неплохо. Было и где работать, и где учиться, и где лечиться. Да и с «казарменным духом» все было гораздо сложнее, чем описывается в официальной дореволюционной и советской истории. Шагистики в Гатчине хватало. Но было и другое.

      Вот красноречивая цитата из труда историка Сергея Цветкова:

      …У гатчинцев была одна несомненная заслуга перед русской армией, а именно – в организации артиллерийского дела. В конце XVIII столетия ведущими русскими полководцами было официально признано, что артиллерия не может играть решающей роли в победе. Это было тем более опасно, что в далекой Франции при осаде Тулона уже блестяще заявил о себе один молодой артиллерийский поручик по фамилии Буонапарте. Именно в Гатчине была опробована та система организации артиллерийского дела – создание