Парк юрского периода. Майкл Крайтон

какое-то время, потом отец спросил: – А зачем ты их считаешь?

      – По-моему, они ошиблись. У тираннозавра в хвосте должно быть только тридцать семь позвонков. А в этом скелете – больше… – объяснил Тим.

      Папа возмутился:

      – Да что ты мелешь? Ты что, хочешь мне сказать, что в Музее естественной истории демонстрируют неправильный скелет?

      – Но он неправильный…

      Папа развернулся и зашагал к служителю музея, сидевшему в уголке.

      – Тимоти! Что ты еще натворил? – спросила мама.

      – Ничего я не натворил, – ответил Тим. – Я только сказал, что этот динозавр неправильный, и все…

      Тут вернулся папа, чрезвычайно довольный, с улыбкой на лице, потому что служитель, конечно же, подтвердил, что в хвосте этого тираннозавра действительно некоторые позвонки лишние.

      – Нет, но откуда ты узнал, а? – спросил папа.

      – Прочитал, – сказал Тим.

      – Просто удивительно, сын, – сказал папа и похлопал Тима по плечу. – Ты знаешь, сколько костей должно быть в хвосте какого-то динозавра! Впервые в жизни встречаюсь с подобным казусом. У тебя точно в голове – одни динозавры.

      Потом папа заявил, что по телевизору показывают бейсбол, играет его любимая команда, и он хочет успеть посмотреть вторую половину матча. Лекс тоже захотела посмотреть бейсбол, и они ушли – все вместе. А Тим больше не увидел ни одного динозавра, хотя именно ради этого они и приходили в музей. Но у них в семье всегда так бывает…

      «В семье всегда так бывало», – поправил себя Тим. Потому что теперь, когда отец с матерью разведутся, все, наверное, будет совсем по-другому. Папа уже переехал от них в другую квартиру, и, хотя поначалу было немножко непривычно, Тиму все равно так больше нравилось. Он подозревал, что у мамы есть любовник, но наверняка не знал и уж точно ни за что не стал бы говорить об этом сестре. Лекс тяжело переносила разлуку с любимым папочкой и за последние несколько недель сделалась совершенно несносной. Девчонка стала такой противной, что…

      – Это был номер 5027? – спросил Грант.

      – А? Простите, я задумался, – сказал Тим.

      – Я про того тираннозавра в музее. Это был экспонат номер 5027?

      – Да. А откуда вы знаете?

      Грант улыбнулся:

      – Я уже не один год твержу им, чтобы его исправили. Но теперь они, наверное, уже никогда этим не займутся.

      – Это почему?

      – Из-за того, что здесь происходит, – ответил Грант. – Здесь, на острове твоего дедушки.

      Тим покачал головой. Мальчик не понял, о чем говорит Грант.

      – Мама сказала, что это просто курорт такой, ну, знаете – с бассейнами и теннисными кортами…

      – Не совсем так, мой мальчик. Не совсем, – сказал Грант. – Потом как-нибудь объясню, когда мы будем одни.

      «Ну вот, теперь из меня сделали чертову няньку, я должен подтирать сопли этой мелюзге!» – думал Эд Регис, ожидая возле Гостевого центра, и от раздражения притопывал ногой. Именно это и сказал ему старик: «Все выходные будешь присматривать за моими ребятишками. Не спускай с них глаз. Если что не так – ответишь за них головой!»