Акробаты благотворительности. Дмитрий Васильевич Григорович

они приводили на верхнюю площадку, украшенную такими же колоннами, как при вход; ковровая полоса красного цвета, перехваченная у каждой ступени медным вылощенным прутом, занимала середину лестницы и прекращалась у входа в большую светлую залу, украшенную лепной работой.

      Войдя в нее, г. Воскресенский тотчас же взял влево, отыскал ручку незаметной двери и отворил ее тае же спокойно, как у себя дома; миновав большую столовую, он перешел в буфетную, обставленную высокими шкапами; сквозь стекла виднелись серебро и всякого рода посуда.

      Боковая часть стены забрана была изразцами и тут же выставлялась плита, подле которой стоял кухонный мужик В красной рубашке и белом переднике; против плиты, перед окном, раскидывался длинный липовый стол; на нем красовался серебряный поднос, уснащенный чайным прибором, корзиной с хлебом, маслом и яйцами, глядевшими из-под салфетки с вытканным гербом на углу. Перед подносом хлопотал величественного вида буфетчик во фраке, белом галстуке и вязаных перчатках; обстрижен он был под гребенку; лицо его, круглое, как пузырь, и выбритое под атлас, сияло важностью и довольством.

      Оно проявило все признаки радостного оживления, как только в дверях показался г. Воскресенский.

      – Ах, ваше превосходительство, как рано изволили пожаловать! воскликнул он, раскланиваясь.

      – Что, как его сиятельство'? Встал? проговорил г. Воскресенский, снисходительно кивая головою.

      – Только что перешли в уборную; не прикажете ли чаю, ваше превосходительство?

      – Нет, спасибо… А что поделывает мой крестник, как учится? осведомился неожиданно г. Воскресенский, выказывая участие, которого, впрочем, не чувствовал.

      – Благодарю вас покорно; перешел во второй класс гимназии… Все вас надо благодарить, ваше превосходительство…

      – Ну, полно, полно…

      – Помилуйте, как же! Не вы ли изволили определить его на казенный счет? Нам никогда бы этого не добиться, потому, как вам известно, его сиятельство в это не входят…

      – Очень рад, очень рад, перебил г. Воскресенский, – я всегда рад, когда могу сделать доброе дело…

      – Всем нам это очень хорошо известно… Мы это чувствуем, произнес буфетчик, переменяя несколько свободный тон на почтительный и даже расчувствованный.

      В эту минуту из отдаленных комнат послышался звонок.

      Буфетчик ухватился обеими руками за поднос и с торопливой заботливостью спросил, проходя мимо:

      – Прикажете сейчас доложить?

      – Пожалуй… впрочем, я не тороплюсь… Во всяком случае, я буду там в приемной, заключил г. Воскресенский, выходя из буфетной.

      Минуту спустя он снова очутился у входа в белую залу. Отсюда открывалась целая перспектива парадных комнат, которые оканчивались приемной. Войдя в нее, он подошел в столу, на котором уже лежал его портфель и сверток, обернутый бумагой и припечатанный сургучом. Сорвав печати, г. Воскресенский выложил на стол деревянный резной сигарный ящик с застежками из кованого железа и еще