Соперница Аладдина. Шахразада

знания! Я должен узнать, кто вернет мне самого себя!

      Страшный хохот был подобен раскату грома:

      – Зачем тебе имя девы твоей гибели?

      – Она – Дева Пророчества! Она исполнит то, что было предначертано века назад!

      Сухой смех, куда тише предыдущего, был ответом на упоминание о священном миге. Однако человек в бурнусе почувствовал, сколь смешна Вселенной его никчемная суета.

      – Пророчество, говоришь… Да будет так – оно исполнится!

      – Благодарю тебя, звезда мудрости!

      – Деву зовут Сафият! В ее руках власть над нитями твоей жизни и смерти…

      – Пусть так – но она вернет мне самого себя! А меня вернет миру, который уже заждался.

      Голос человека в бурнусе был слышен лишь былинкам, колеблемым свирепым ветром.

      – Наглец!.. Ты готов принять власть над миром… Наглее-е-ц…

      Вновь раздался сухой смешок. Должно быть, высшая мудрость спасовала перед надменностью пришельца.

      Утих ветер, качавший кроны тополей. Лишь черные тучи клубились в бесконечной выси.

      – Сафият… – повторил человек в бурнусе. – Сафият!..

      Да, это было подходящее имя для Девы Пророчества – он должен был догадаться, обязан был! Тогда не пришлось бы выслушивать глупую звезду Садалмелик.

      – Отныне, Дева Пророчества, исчислены твои дни. Я найду тебя, и день, когда ты познаешь меня, окажется лучшим из твоих дней!.. В моей, и только моей власти будет все – и твой слабый дух, и твое никчемное тело… В моей власти – ибо так гласит Пророчество!..

      Закрывая лицо от ветра, спускался колдун с закатной стороны холма, унося с собой имя Девы. Его не встревожили удары грома, не удивили и черные тучи, по-прежнему клубившиеся в вышине, ни женский смех, трижды прозвучавший вдалеке.

* * *

      Плато осталось позади – вниз спускалась исхоженная тысячами копыт и башмаков широкая тропа. Долина, некогда полностью отданная во власть песков, удивительно преобразилась. Теперь здесь царствовал человек, прорывший арыки, высадивший сады и пальмовые рощи. Зеленая поросль злаков колыхалась, колеблемая легким ветерком. Тишина нестерпимо звенела. Путник в простом дорожном плаще оперся на древко копья, заменявшее ему посох. Неужели он достиг цели своего долгого странствия? Неужели подошли к концу годы, о нет, столетия скитаний?

      Одним движением он откинул от лица кончик шемага. На лице не дрогнул ни один мускул, лишь холодные глаза осветила скупая улыбка.

      Да, это он – город, которому предстоит стать городом Пророчества. Древние свидетельства не врали – город не занесли пески, не забыли люди. Просто некому теперь верить легендам, все полагаются на опыт болтливых проводников. Отсюда уже хорошо различимы восходные ворота города – начищенные медные полосы раскалены безжалостным солнцем. Это он, Медный город – «город, которого нет»! О нет, не так – это город, который некогда назывался «городом, которого нет».

      Где-то