Я ненавидел тебя…. Ирина Берсенёва

снова никаких возражений. Алевтина Фёдоровна вздохнула и сказала, что пойдёт разогреть чай. Варвара не хотела чаю, но её обрадовало, что пожилая женщина вышла вслед за детьми. Юля ещё несколько минут постояла на пороге. Она покраснела, видимо, мучаясь от какой-то мысли. Портретов беспокойно смотрел на жену.

      – Я могу пойти с детьми, – сказал он.

      – Не нужно, останься с Варей. Я сейчас подойду.

      Когда все ушли, Варвара пересекла комнату и с изяществом опустилась в кресло, не забыв перекинуть длинные волосы через плечо. Она знала, что красива в этом свитере и длинной юбке.

      Портретов зажёг верхний свет и присел за стол.

      – Девочка похожа на тебя, – начала разговор Варвара.

      – Таня? – рассеянно ответил он. – Да.

      – У тебя очень послушные дети.

      – По-разному бывает.

      Они помолчали. Вернулась Алевтина Фёдоровна и присела рядом с племянником. Она завела скучный разговор о какой-то своей родственнице из Омска, который Портретов с радостью поддержал. Варвара слушала, кивала, изображая интерес. Но была погружена в свои будоражащие мысли. Она забыла о сестре, которая всё не приходила, видно, дети не отпускали её. Ей нравилось сидеть в тёплом доме Портретовых, где всё дышало мужчиной, о котором она думала. Портретов не смотрел на неё, но Варваре было невыразимо приятно и спокойно. И так хотелось, чтобы Юля не возвращалась.

      Будто и не было десяти лет. Зачем ей Иванов, который до сих пор не позвонил, не дал знать о себе? Её вдруг возмутила его параллельная жизнь. Захотелось оскорбить его, ударить. Подлец! Мерзкий негодяй! Всегда был занят только собой. Внезапно опостылела съёмная комната, где они провели незабываемые моменты. Всё отошло, стёрлось. Был только Портретов. Честный, добрый, настоящий.

      Алевтина Фёдоровна заметила, что чайник вскипел, и ушла на кухню. Варвара поднялась с кресла и пересела за стол. Нужно было говорить, заинтересовать его, заставить испытать вину, заставить вспомнить прошлое! Она машинально прислушивалась к шорохам за дверью, гадая, не идёт ли сестра. При ней разговор не будет иметь нужной силы. Придётся переводить серьёзные слова в шутку. Варваре этого не хотелось. Портретов задумчиво смотрел в окно, не шевелясь.

      – Слава, я хотела сказать тебе… о том, что тогда произошло! – тихо заговорила она и испугалась. Слова вырвались неожиданно. Вдруг он не поймёт, что она имеет в виду то прошлое, которое все замалчивали! И придётся объяснять, оправдываться. Варвара замерла, уже жалея, что начала этот безумный и никому не нужный разговор. Портретов повернулся к ней, в глазах мелькнул жадный интерес. Это подстегнуло её.

      – Нам надо поговорить…

      – Наверно, немного поздновато.

      – Ты так думаешь? – испугалась она.

      – Нет, я согласен поговорить, – поспешно добавил он. – Правда, мне нечего сказать.

      – Слава, тебе тогда пришлось нелегко из-за меня…

      Он улыбнулся. Это придало ей уверенности. Варвара протянула руку и накрыла его