Божественная комедия. Ад. Данте Алигьери

на берег; но тысячи падших с неба ангелов возбраняют им вход. Виргилий ведет с ними переговоры; демоны согласны впустить Виргилия, но Данте должен один возвратиться. Он в ужасе. Виргилий, обещая не покидать его, снова переговаривает с демонами; но те пред его грудью запирают ворота города и оставляют поэта за порогом. Виргилий возвращается к Данту; он сам в сильном смущении, однако ж утешает живого поэта скорым прибытием небесной помощи.

      1. Я продолжаю. Прежде, чем мы были[176]

      У основанья грозной башни сей,

      В ее вершине взор наш приманили

      4. Два огонька, блеснувшие на ней;[177]

      Знак подавал им пламень одинокий

      В дали, едва доступной для очей.

      7. И, в море знаний погружая око,

      Спросил я: «Вождь, кто знаки подает?

      Что огонькам ответил огнь далекий?»

      10. И вождь в ответ: «Над зыбью грязных вод

      Не видишь ли, кто мчится к нам стрелою?

      Иль для тебя он скрыт в дыму болот?»

      13. Лук с тетивы с подобной быстротою

      Не мечет стрел на воздух никогда,

      С какой, я зрел, над мутною волною

      16. На встречу к нам стремился челн тогда;

      Его рулем один лишь кормщик правил,

      Крича: «Злой дух, пришел и ты сюда?» —

      19. – «Флегъяс, Флегъяс! ты к нам вотще направил,[178]»

      Сказал мой вождь: «свой крик на этот раз:

      Мы здесь за тем, чтоб нас ты переправил.» —

      21. Как злится тот, кто выслушал рассказ

      О том, какой над ним обман свершился,

      Так бешенством объят был Флегиас.

      25. Вождь сел в ладью, за ним и я спустился,

      И лишь тогда, как сел я близ вождя,

      Летучий челн, казалось, нагрузился.[179]

      28. И лишь мы сели, древняя ладья

      Как молния помчалась издалека,

      Зыбь глубже, чем когда-нибудь, браздя.

      31. Так плыли мы вдоль мертвого потока;

      Вдруг весь в грязи дух выплыл из ручья,

      Вскричав: «Кто ты, идущий прежде срока?» —

      34. А я: «Иду, но не останусь я;

      Но кто ты сам, весь в тине, безобразный?» —

      И он: «Ты видишь: плачет тень моя!» —

      37. «Так плачь же, дух проклятый, безотвязный!»

      Воскликнул я: «и множь печаль свою!

      Теперь узнал я, кто ты, призрак грязный!»

      40. Тогда схватил руками он ладью*

      Но оттолкнул его мой вождь, взывая:

      «Прочь, к псам другим! или в свою семью!»

      43. Потом, обняв меня, в уста лобзая,

      Сказал мне: «Будь благословенна в век

      Зачавшая тебя, душа живая![180]

      46. Он на земле был гордый человек:

      Жизнь не украсив добрыми делами,

      Теперь нам путь он в бешенстве пресек.

      49. . . . . . . . . .

      . . . . . . . . . .

      . . . . . . . . . .

      52. И я: «Мой вождь, желал бы я взглянуть,

      Как страшный грешник в волны погрузится,

      Пока наш челн окончит дальний путь.» —

      55. И

176

Я продолжаю (Іо dico seguitando). К пояснению этих слов комментаторы приводят следующее предание: до своего изгнания Данте написал только первые семь песен, которые и остались во Флоренции. Спустя несколько лет после того, жена Данта между вещами, спасенными ею во время разграбления Дантова дома, нашла эту рукопись и немедленно отправила ее к Маркизу Морелло Маласпини в Луниджиане, где в то время находился Данте, с просьбою передать рукопись поэту и убедить его продолжать начатую поэму. Таким образом, Данте опять получил свою собственность и словами: я продолжаю, связал нить прерванного рассказа. Впрочем, другие толкователи Данта сомневаются в истине этого предания.

177

Два огонька дают знать перевозчику, что прибыли двое, третьим отвечает сам перевозчик на поданный ему сигнал. Ландино.

178

Флегиас, царь Лапитов, мстя за дочь свою, обольщенную Аполлоном, завоевал Дельфы и сжег Аполлонов храм. Уже для древних этот грех казался так ужасен, что они поместили Флегиаса в Тартар.

Виргилий (Aen. VI, 618 et s.) говорит об нем:

Phlegiasque miserrimus omnesAdmonet et magna testatur voce per umbras:Discite justitiam moniti et non temnere divos.

Весьма глубокомысленно Данте сделал его перевозчиком, переправляющим души через болото гневных, сквозь чад, испаряемый этим болотом, в адский город, защищаемый возмутившимися ангелами и населенный неверующими. – Обращение Флегиаса в единственном числе означает гнев, который не позволяет ему видеть, сколько прибыло. Ландино.

179

Данте своим телом обременил легкую ладью, предназначенную для перевоза теней. – Подражание Виргилию. Aen. VI 413.

180

Виргилий (разум) чувствует вместе с Дантом отвращение от порока, но одобряет справедливый гнев.