Адам и Ева. Алексей Гудзь-Марков

ахман долго рассматривал четыре вращающихся звездных рукава, отыскивая кого-то в их светлой плоти. Золотыми ресницами он касался звездных облаков, стремясь увидеть в малейших подробностях их содержимое. Под галактический диск Брахман подставил ладонь, улыбаясь свету и теплу похожих на искры костра звезд. Наконец Брахман, ласкавший Галактику, как живое, исполненное разума и духа создание, заметил то, что давно искал, и божественное лицо с человеческими чертами неправдоподобной красоты залило космос золотым сиянием.

      – Вот она! – воскликнул Брахман. – Птица вдохновения, вдыхающая в плоть жизнь. Не заблудилась ли моя капризная муза среди звезд и куда она летит?

      Дыхание Брахмана золотой пылью оседало на крыльях птицы, сотканных из света и духа. Скрытая в груди птицы душа имела тот же золотой оттенок, что и дыхание Брахмана. Миллионы населенных разумом планет Млечного Пути осветились яркими вспышками золотистого цвета. Галактический дух и разум, равномерно рассеянные в звездных рукавах, приветствовали создателя, выплескивая энергию. Божественными очами Брахман улыбался в ответ.

      Птица, огибая звезды, планеты, рождающие новые миры облака водорода, грациозно летела все дальше, огромными крыльями разгоняя звездный ветер. Брахман неотступно следил за ней, пытаясь понять, куда именно стремится белоснежная птица преображения с золотой душой в груди.

      Наконец вселенский дух очами бога увидел, что птица летит к солнцу и его планетам. Космическая странница настойчиво кружила вокруг источающей нестерпимый жар желтой звезды, внимательно рассматривая голубую планету Земля, покрытую подвижными синими океанами, зелеными, шумящими на ветру лесами, закрученными в воронки облаками, окруженную особым нежным золотым сиянием, выдающим присутствие одухотворенного разума.

      – Вот куда нежная птичка стремится, – воскликнул Брахман, кончиком пальца касаясь голубой планеты. – Она еще диковата, но как хороша, живая голубая странница. Пожалуй, вещая птица права, проявляя интерес к Земле. Мне самому давно следовало повнимательнее к ней присмотреться.

      Глава 2

      Николай, отложив исчерченную карандашом статью, взглянул на часы, подумав с грустью – как медленно течет время, еще сутки ожидания.

      Его московская лаборатория, похожая на объемную стеклянную клетку, полную жидкостей и металлов, вмещающее ее мрачное, помпезное здание института с широкими сумрачными коридорами и чередой табличек на высоких тяжелых дверях, за которыми скрывалось таинство, в просторечии именуемое наукой, каждодневная рутина с дорогой на работу и множеством не терпящих отлагательства мелочей – все это разом прискучило, окрасившись серыми тонами.

      Влажный, сырой осенний ветер за окном срывал с деревьев листья. Природа, утрачивая яркие краски октября, погружалась в оцепенение с закатом скупого на тепло солнца, ощущая ледяное дыхание Арктики.

      Однажды исследовав собственную ДНК, Николай в рамках штатной научной работы с величайшим интересом поднялся ветвями древа мужской Y-хромосомы к легендарному Адаму, как полагают в настоящее время, обитавшему в Африке более ста тысяч лет назад. А ведь в науке, как и в жизни, нет ничего постоянного, а объем информации, дополняющей понимание реальности, растет по экспоненте.

      Теперь Николай то и дело рассматривал испещренный непонятными надписями бумажный билет до столицы Танзании портового города Дар-эс-Салам, обласканного бризами Индийского океана и тропическим солнцем.

      За залитым дождем окном прощальным аккордом прогромыхал трамвай, полный молчаливых горожан, отрешенно смотрящих в затылки друг друга невидящими глазами. Неспешно текущие навстречу друг другу автомобильные реки в сгущающихся сумерках раскрасили белые и красные огни. Окна безликих домов озарил свет. Неверными тенями прохожие торопливо растворялись в обезличенном пространстве громадного города. Низкая облачность удерживала над его рукотворным каменным миром купол серого едкого смога.

      Дверь лаборатории со скрипом отворилась.

      – Вам приглашение, – секретарь директора, высокая худая женщина с проницательными глазами, протянула Николаю конверт с красивой маркой, отображающей ландшафт танзанийского национального парка Серенгети – научная конференция состоится в городке Мусома, на восточном берегу озера Виктория.

      Николай открыл атлас Африки, отыскал парк Серенгети, Мусому, озеро Виктория, вершину вулкана Килиманджаро и расстилающуюся к югу от него степь масаев с городком Наберера.

      – О подобном и мечтать невозможно, – с недоверием произнес Николай, улыбаясь секретарю, не без оснований прозванному в институте Большим Ухом.

      Последовала минутная пауза замешательства.

      – Однако, – Николай внимательно взглянул на атлас, – как я доберусь от Дар-эс-Салама до Мусомы. Между городами около семисот километров и нет дороги.

      – В аэропорту вас будут ждать, – объяснила секретарь, тонкими пальцами касаясь очков. – А далее придется положиться на организаторов конференции.

      Николай жаждал увидеть исторгающие