Один в море воин. Сергей Зверев

Волнение было сильное, волны разносили всех в разные стороны, а у нас было только два катера. К тому же никто, кроме вас, спасательных жилетов не надел.

      «Матросы – это еще ничего, – подумал Митонасян. – Никто из них о том, кто я на самом деле, не знает».

      – А что теперь со мной будет? – спросил он, обращаясь уже к спине выходившего из каюты янки.

      Тот обернулся, пожал плечами:

      – Да ничего. Спишем вас на берег, и все.

      – Но у меня же ни денег, ни документов, – заныл Тигран, решив, что в данной ситуации это будет вполне уместно.

      – Это уже не мое дело. Поговорите с начальством, – отрезал американец и вышел из каюты.

      «Кажется, пока все складывается неплохо, – подумал Тигран. – Во всяком случае, куда лучше, чем могло бы быть. Конечно, денег и бумаг у меня и правда нет. Но зато есть свобода. А все остальное приложится. А не я буду, если что-нибудь не выжму из американцев».

      Выжать из американцев кое-что полезное Тиграну в самом деле удалось. После первого допроса с ним разговаривал еще только один американец, постарше и явно посерьезнее первого. Он проверил, знает ли Тигран русский язык, поговорил с ним об Армении и Советском Союзе и, видимо, убедившись, что в основном спасенный не врет, оставил его в покое, предварительно сообщив, что на берег его высадят в Кувейте. Тигран сумел выпросить у янки официальный документ, дающий ему статус беженца, и даже немного денег. В общем, на то, чтобы прожить в Кувейте первые несколько дней, должно было хватить. А уж там он не пропадет. Нет в мире, а уж тем более на Востоке, такой страны, где армян бы не было. Найдет соотечественников, они ему в помощи не откажут, и в Ливан, к брату.

      Так Тигран Митонасян и поступил. В Кувейте его следы затерялись, хотя американцы потом, немного разобравшись в обстоятельствах случившегося, и искали его. Впрочем, не слишком усердно. Дел на Ближнем Востоке у янки в это время и без того хватало.

      3

      Сергей Павлов, известный всему российскому Северному флоту под прозвищем Полундра, подводный спецназовец, подошел к причалу. Несмотря на то что здесь, в заполярном городке, он служил уже несколько лет и все его знали в лицо, часовой, стоявший у железных ворот, ведущих на территорию причала, потребовал у него пропуск и бдительно изучал его секунд тридцать.

      – Да не шпион, не шпион, чем хочешь клянусь, – усмехнулся Полундра. – Хватит, Лешка, из себя Карацупу разыгрывать.

      – Может, ты и не шпион, – не вполне официальным, но серьезным голосом отозвался часовой, но порядок должен быть.

      – У меня тоже документы проверять будешь? – раздался из-за спины Полундры голос, знакомый обоим морякам.

      – Здравия желаю, товарищ адмирал! – хором рявкнули оба офицера.

      – Вольно! – махнул рукой адмирал Петр Николаевич Сорокин.

      Он был одним из немногих по-настоящему уважаемых российских адмиралов. Одним из тех, кто получил адмиральские погоны честно, пройдя все до единой ступеньки служебной лестницы. Поэтому и отношение на флоте к нему было особое, как к примеру