Стальные зубы субмарины. Сергей Зверев

именно благодаря ей ни международным силам по борьбе с терроризмом, ни израильской разведке до сих пор не удается обнаружить важных экстремистских командиров.

      Несмотря на тень маскировочной сети, жара в бухте стояла солидная. Все люки подлодки были отдраены в надежде на то, что ветерок сумеет забраться в ее тесные закоулки. Но находящимся в боевой рубке это помогало несильно. Двое вооруженных парней в белых халатах до самых пят и чалмах молчаливо стояли по углам. Ясно было, что не просто так они здесь торчат. Их миссия проста и понятна – любой ценой охранять жизнь и безопасность одного-единственного человека, который находился здесь же.

      Ахмед Эль-Айли, правая рука уже покойного Ясира Арафата, один из самых радикально настроенных руководителей террористической организации «Хамас», теперь единолично занимал плавучую резиденцию. Сухопарый седой человек с классической восточной бородкой, одетый в традиционный белый балахон и дорогую, расшитую золотыми нитями жилетку, по-хозяйски стоял в центре рубки. В его руках покачивались четки из сандалового дерева, которые Ахмед благоговейно потирал пальцами. Возраст его определить было сложно. Судя по всему, полувековой рубеж он уже перешагнул. Но нездоровый фанатичный блеск, то и дело вспыхивающий в выцветших от палящего ближневосточного солнца глазах, говорил о том, что энергии в нем было еще достаточно. И расходовать ее он собирался отнюдь не в мирных целях.

      Напротив него, держа перекинутый через плечо пиджак европейского покроя, стоял крепко сложенный араб. Рукава рубашки были закатаны, обнажая сильные жилистые предплечья, покрытые интенсивным загаром. Свободной рукой он снял солнцезащитные очки, и всем присутствующим открылся шрам, пересекающий его лоб и левый глаз. Что-то демоническое было во всем его облике, может быть, поэтому он предпочитал носить в свободное от войны время только подчеркивающие это ощущение классические костюмы, которые были далеко не самой удобной одеждой в таком жарком климате.

      Сощурившись, он оглянулся на своего спутника. Тот стоял немного поодаль, держа руки на ремне джинсов. Создавалось впечатление, что он привык держаться именно так, чуть за спиной араба, чтобы в случае чего успеть на помощь. Черная борода почти до самых глаз, нос с горбинкой, гордо поднятый подбородок выдавали в нем уроженца кавказских гор. Парень с мощной фигурой борца с плохо скрытым восхищением глядел на Ахмеда Эль-Айли.

      Араб в костюме снова повернулся к хозяину лодки и с почтительностью чуть склонил голову.

      – Хочу передать тебе, Ахмед-бей, пожелание полнейшего благополучия и доброго здоровья от Шамиля Басаева, – начал он, наблюдая, как тот перебирает свои четки. – Он надеется, что ты и впредь не оставишь его людей без своей благосклонности и поддержки.

      – Хорошо еще, что Шамиль не желает мне мира, – усмехнулся палестинец. – Что-то о нем в последнее время не слышно. Тяжело воевать с русскими, Хаким?

      Кавказец за спиной араба злобно скривил губы. Хаким Ассади,