Путешествие за кадром. ЮЛ Киселев

не велят.

      Поедем мы

      Долгой плацкартной зимою,

      Без спроса, под чайный

      Наивной обряд.

      Поедем к себе

      Самой верной дорогой,

      Поедем домой —

      Не жалея затрат.

      «А здесь не так уж плохо…»

      А здесь не так уж плохо…

      Какой-то господин

      Несёт мне чай с востока,

      Рахат-лукум – не жизнь.

      И брошена монетка

      В фонтан через плечо —

      На счастье, на удачу…

      Беспечное житьё

      в бульварных откровеньях —

      С вином и ни о чём.

      Зато в тебя здесь верят —

      Сначала и потом.

      Черёмухи цветенье, велосипеда прыть

      По уличному склону – нельзя остановить…

      Открыто предложенье – до страшного суда,

      До белого каленья вновь чистого листа.

      Адамов след

      Собачий холод… Пик Адама.

      Разбужен за полночь – иду…

      Иду к вершине, шаг за шагом,

      Прикрывшись фиговым листком.

      Ступени скользкие базальта,

      Тут днём с огнём – колени в кровь.

      Ребро, обугленное напрочь,

      Не претендует на любовь.

      И прахом грубого помола

      Сквозь пальцы не за грош ушло

      Добычи краткое веселье

      К подножью пожелтевших рощ.

      В расщелинах цвет родиолы…

      Рассвета луч берёт своё.

      Я на вершине… Плоть от плоти

      Адам… и больше ничего.

      «Мне знакомо его лицо…»

      Мне знакомо его лицо,

      Перепаханное однажды,

      Пересыпанное мукой,

      Где отдельно глаза-заплатки.

      Он несёт мои дни на помол,

      На прокорм жерновам бесстрастным.

      Никого не винит и ни в чём —

      Не грешит укоризной напрасно.

      У него на плечах мешок —

      Ловко высыпал зёрна в короб.

      Перемелется и пройдёт —

      Лишь ветра сединою в бороду.

      У него за плечами поток —

      Колесо крутит, вертит «по-чёрному».

      Я пойду напишу стишок —

      Мне для этого хватит удали.

      Посадский круг

      Мне только бы увидеть вечной город —

      Я б все болезни вынес на ногах,

      Чужого толка однотонный морок

      Спалив в подлунных выцветших стогах.

      На вдохе распахнулись окна,

      На выдохе – сомненьям приговор.

      И переборы разночинной конки —

      Бессонницы измученный простор.

      Окраин бледных скомканные лица

      На сдачу покупают корм щеглам.

      История – кормилица и жрица,

      Тигрица, погибающая в нас.

      На вдохе – не увидишь, не поверишь…

      На выдохе – всему отпущен срок.

      Мне только бы увидеть вечный город —

      Алмазный круг посадских мастеров.

      Создателем закат рукоположен…

      И никуда не денешься, сирень

      Изобличает свойство тонкой кожи —

      Окраин незлопамятную месть.

      «С тобой играют в поддавки…»

      С тобой играют в поддавки,

      Напялив маску с длинным клювом,

      Чумные тропы проторив,

      Вокруг развалин Трои водят.

      Из снов, из караульных зим

      Воспоминания приходят —

      В раскрасках детских пережив

      Наивность набуханья почек.

      Но что-то заставляет вновь

      Привычным жестом камень бросить

      С обрыва и считать круги

      В зеркальной чешуе потока.

      В какой-то книге я прочёл,

      И в памяти зависли строки:

      Лишь отражение тебя —

      Развалины погибшей Трои.

      Бумажный мост

      Вы убежали ночью,

      Хоть выколи глаз – темно…

      Не дожидаясь рассвета —

      Едкого дыма в лицо.

      Вы убежали ночью,

      Так скоро,