Когда будущее стало чужим. Дмитрий Чайка

и никогда. С особами его статуса общались либо почтительно, либо на уровне, соблюдая массу условностей, понятных только избранным. Исключение в виде взводного в той же Первой Сотне было не в счет. Там их целенаправленно перемешивали с дерьмом, пока не убьют первого противника. Только после этого в голосе какого-нибудь бывшего десантника появлялось подобие тепла. Для того, чтобы завоевать уважение собственного взводного, Ардаширу пришлось убить голыми руками воительницу из Дагомеи, а это весьма и весьма непросто. Князь мотнул головой, отгоняя паршивые воспоминания, и сел в кресло.

      – Кто я и откуда? – задумчиво спросил Ардашира гость. – Более правильным вопросом, было спросить, из какого я времени. Кстати, какой в этой реальности сейчас год?

      Князя зацепило слово «реальность». Что бы это значило?

      – Сейчас год две тысячи семьсот двенадцатый от основания Империи, десятый день месяца Абу, – пояснил князь.

      Пленник поднял глаза, пошевелил губами, а потом захохотал, приведя князя в полное замешательство.

      – Я, похоже, попал в тот же день и в то же место, откуда стартовал, – сказал он, уняв смех.

      – Ты это о чем? – осторожно спросил князь. Он уже не был уверен в том, что гость нормален.

      – В вашем мире известен Ахемен?

      – Конечно, – обиделся Ардашир, – каждый школьник знает о великом императоре древности.

      – А про Заратуштру тут что-то помнят? – с жадным интересом спросил незнакомец.

      – Ты про кого из них? Их тысячи. Даже в охране этого дома пара человек есть.

      Гость задумался.

      – А тогда ты сам-то кто и что это за страна? – спросил он, снова проявив немыслимую дерзость.

      – Это земля рода Ардашир, часть Вечной Империи. А я ее правитель, князь Ардашир, девяносто седьмой этим именем. Мы все получаем это имя, взойдя на престол.

      – Дай догадаюсь, Ардашир первый был сыном Пророка? – спросил гость, изумив князя этим вопросом.

      – Никто об этом не догадывается, это общеизвестно, – высокомерно заявил Ардашир.

      – Ну, здравствуй, внучек, – оскалил зубы странный чужак, – обнимемся?

* * *

      Макс.

      – Вот это сюрприз, – думал Макс, – я попал в то же время и место, но ведь реальность изменилась, и это явилось следствием моего пребывания в прошлом. А внучок-то слабоват оказался, аж сомлел. Вон, бледный какой сидит.

      – Что замолчал, обниматься не хочешь? – спросил Макс у владетельной особы.

      – Это невозможно! – просипел тот.

      – Что невозможно? – с любопытством спросил Макс.

      – Да, Пророк был голубоглазым блондином, но он же умер тысячи лет назад, – выдавил из себя далекий внук. – Хотя это все объяснило бы. Я отдал записи твоего голоса лингвистам, они опознали этот язык, как древнеперсидский, и вцепились в меня, как клещи. Почему они такого знатока древних языков не знают.

      – А ты не задумывался,