Россия и ее империя. 1450–1801. Нэнси Шилдс Коллманн

заявляя о своем контроле намного более решительно, чем могли действовать их представители на местах. В имперском центре выковывалась наднациональная идеология, которая обычно ассоциировалась с религией правителей и узкого круга элиты: то была попытка выработать обязательства (пользуясь выражением Тилли). Судя по тому, что отмечают Кэрин Барки и Джеффри Хоскинг в отношении соответственно Османской империи и России, такая наднациональная идеология не идентифицировалась исключительно с иерархами и институтами господствующей религии (если же это происходило, то в ущерб тем и другим). Ее творцы уважали религиозных вождей, конструировали свои ритуалы и свой символический словарь вокруг преобладающей религии, но оставляли идеологический контроль за собой. В этой идеологии правители часто наделялись качествами религиозных лидеров, как и многими другими, династия состояла из харизматических героев, способных защитить царство от врагов, а своих подданных – от несправедливости. Согласно евразийской традиции, справедливость и милосердие, проявляющиеся в судебных решениях и в щедрых дарах, были главными атрибутами имперских правителей. Мы рассмотрим все эти способы легитимизации идеологии и политической практики в том виде, в каком они существовали в России.

      Помимо идеологии, для удержания власти в империи необходимо соблюдать хрупкий баланс между сплоченностью и контролем – Тилли называет это капиталом. Государство создает институты для упорядочения работы рынков, сбора налогов, контроля над населением, пополнения рядов армии и чиновничества, присвоения ресурсов, распределяемых затем между представителями господствующих классов, чтобы вознаградить их или привлечь на свою сторону. Сплоченность среди элиты сохраняется благодаря раздаче денег, поступающих от сбора налогов, и земель, предоставлению разнообразных привилегий. Такие институты, как судебная система и административный аппарат, обслуживают население и одновременно используются для контроля над ним. Подданные могут «приспособиться», по выражению Альфреда Рибера, поступив на военную или гражданскую службу либо выбрав путь культурной ассимиляции. Но в то же время имперский центр старается не допустить слишком большой сплоченности (слишком высокой степени интеграции внутри местных сообществ). Правители империй, как русской, так и Османской (которую изучала Кэрин Барки), стараются идти по среднему пути, привлекая кого-либо к сотрудничеству, поддерживая вертикальные каналы связи между собой и различными общинами, более или менее изолируя последние – и их элиты – друг от друга. Барки называет эту модель «ступица и спицы», Джейн Бербанк говорит об «имперском режиме прав»: правители заключают с каждой группой особую «сделку» (термин принадлежит Брайану Беку) относительно ее обязанностей и прав.

      Таким образом, «политика различий» приносит центру прямую выгоду. Если говорить о России, то здесь предметом «сделок» были налоговые ставки,