Врата Рима. Гибель царей. Конн Иггульден

еще грозить будешь? – прорычал Светоний, сжимая пальцы. Из носа у него текла кровь, капли падали на тунику. Вырвав лук и не отпуская горло, он принялся осыпать Гая ударами.

      «Убьет и скажет, что так случайно получилось, – с отчаянием подумал Гай. – По глазам видно, что убьет. Я уже дышать не могу».

      Он пытался отбиваться, но колотил по большей части воздух. Все вокруг, словно во сне, затянуло серым туманом, заложило уши. А потом он вообще перестал что-либо чувствовать, и Тоний бросил его на влажные листья.

      Часом позже Тубрук нашел Гая на тропе и привел в чувство, плеснув воды на разбитую голову. Лицо снова покрылось коркой запекшейся крови. Еще не заживший толком глаз заплыл, так что с одной стороны Гай видел только темноту. Светоний уже во второй раз сломал ему нос, все остальное представляло собой сплошной синяк.

      – Тубрук, – пробормотал Гай, приходя в себя, – я свалился с дерева.

      Смех бывшего гладиатора отозвался эхом в густом лесу.

      – Свою храбрость, парень, ты доказал – тут сомнений нет! А в твоем умении драться я что-то сомневаюсь. Пора тебе научиться этому делу, пока не убили. Вот вернется отец из города, я с ним поговорю.

      – Ты же не расскажешь ему, ну… как я свалился с дерева? Пока падал, столько веток поломал. – Из разбитого носа текла кровь, и Гай ощущал ее привкус во рту.

      – Дереву-то досталось? Ты хоть раз в него попал? – спросил Тубрук, глядя на измятые листья.

      – Ну, теперь у дерева нос такой же, как у меня.

      Гай попытался улыбнуться, но его вырвало в кусты.

      – Хм-мм… Думаешь, этим все кончилось? Я не могу допустить, чтобы ты продолжал в том же духе. Не хочу видеть, как тебя покалечат или убьют. Твой отец, уезжая в город, рассчитывает, что ты учишься вести себя достойно как его наследник и патриций, а не затеваешь бессмысленные драки, словно какой-нибудь уличный оборванец. – Тубрук на секунду отвлекся, чтобы поднять валяющийся в кустах сломанный лук. Тетива лопнула, и он недовольно поцокал языком. – А вот за то, что стащил лук, мне бы следовало тебя поколотить.

      Гай печально кивнул.

      – Все, больше никаких драк, ясно?

      Тубрук поднял его и стряхнул с туники прилипшую грязь.

      – Ясно, больше никаких драк. Спасибо, что пришел за мной.

      Гай сделал несколько неуверенных шагов и едва не упал. Старый гладиатор вздохнул, поднял мальчишку на плечо и понес домой. «Берегись!» – предупреждал он, ныряя под низкие ветки.

      К следующей неделе Марк практически поправился, если не считать руки, которая оставалась обездвиженной. Темноволосый и невысокий – почти на два дюйма ниже Гая, – он отличался крепкими ногами и сильными руками, которые были непропорционально длинны. Марк утверждал, что эта его особенность поможет ему стать большим мастером рукопашного боя, поскольку ему будет легче дотянуться мечом до врага. Он также умел жонглировать четырьмя яблоками и даже хотел попробовать делать то же самое с ножами, но рабы на кухне рассказали о его планах матери Гая, Аврелии. И она накричала на беднягу