Кристина. Стивен Кинг

вместо точки над i, я чувствовал, что нападение совершается снова. В тот вечер моя мама собиралась пойти на свои курсы, и, значит, горячего ужина дома могло не быть. Подобная перспектива меня не радовала. Ни я, ни мой отец не умели готовить, а Элли скорее согласилась бы застрелиться, чем подойти к плите.

      – Давай купим пиццу, – сказал я, заруливая на стоянку Джино. – Что ты на это скажешь? Большую, жирную и с запахом, как из подмышек.

      – Ради Иисуса! Только не это, Дэннис!

      – Из чистых подмышек, – поправился я. – Ну давай.

      – У меня мало денег, – умоляюще проговорил Эрни.

      – Я куплю. Могу даже прибавить анчоусов на твою долю.

      – Дэннис, я не…

      – И пепси, – сказал я.

      – Пепси мне вредно. Ты знаешь.

      – Ну знаю. Большую пепси, Эрни.

      Его серые глаза вспыхнули в первый раз за этот день.

      – Большую пепси, – повторил он как эхо. – Подумай, о чем ты говоришь. Ты злодей, Дэннис. Правда.

      – Две, если хочешь, – продолжал я. Мне нравилось чувствовать себя злодеем.

      – Две! – воскликнул он и хлопнул меня по плечу. – Две пепси, Дэннис! – Он застучал ногами по полу и закричал во все горло: – Две! Быстро! Две пепси!

      Я так расхохотался, что чуть не врезался в борт угольного ящика, а когда мы вылезали из машины, мне пришла в голову мысль купить ему пару содовых. «Почему бы нет?» – подумал я. Он явно воздерживался от них в последнее время. Небольшое улучшение его кожи, которое я заметил в то пасмурное воскресенье две недели назад, теперь стало очевидным при любом свете. Конечно, у него было еще много прыщей и нарывов, но они – простите, я должен это сказать – уже не сочились гноем. Он и в других отношениях выглядел гораздо лучше. От работы под палящим летним солнцем он загорел и был в такой физической форме, какой не знал никогда прежде. Поэтому я решил, что он заслужил свою пепси. Победителя украшают награды.

      У Джино всем заправлял неплохой малый, итальянец по имени Пэт Донахью. Он суетился вокруг кассового аппарата с отчетливой наклейкой «Ирландская мафия», колдовал над патефоном-автоматом, разносил зеленое пиво в День Святого Патрика (семнадцатого марта вы не могли даже близко подойти к Джино, потому что у него беспрерывно крутилась пластинка с записью «Когда смеются глаза у ирландцев» в исполнении Розмари Клуни) и носил черный котелок, который обычно напяливал на самый затылок.

      Этот патефон, хрипатый от рождения «Вурлитцер», достался Пэту в наследство от сороковых годов, и все диски были доисторического образца. Вероятно, в Америке не нашлось бы второй такой рухляди. В те редкие дни, когда я накуривался какой-нибудь дряни, меня посещали видения, будто я заказываю у Джина три-четыре пиццы, велю Пэту Донахью принести кварту пепси и, сидя за стаканом, слушаю патефон-автомат, из рупора которого доносятся хиты «Бич бойз» или «Роллинг стоунз».

      Мы устроились в углу и попросили приготовить три пиццы. Дожидаясь их, я стал рассматривать людей, то и дело заходивших в пиццерию.

      – Дэннис, ты знаешь Бадди Реппертона? – вдруг спросил меня Эрни. Как