Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение. Ивлин Во

нет.

      За танцами Тони не мешкая приступил к делу.

      – Вам не хотелось бы уехать из города на уик-энд? – спросил он.

      – Отчего бы и нет, – сказала Милли. – Куда?

      – Я бы предложил Брайтон.

      – А… Вам для развода?

      – Да.

      – Вы не против, если я возьму с собой дочку? Она нам помехой не будет.

      – Ну что вы.

      – Так я понимаю, вы не против.

      – Нет, я решительно против.

      – А… Вы бы не подумали, что у меня восьмилетняя дочка, верно?

      – Нет.

      – Ее Винни зовут. Мне едва шестнадцать стукнуло, когда я ее родила. Я была младшей в семье, и отчим нам, девчонкам, проходу не давал. Вот почему мне приходится зарабатывать на жизнь. Винни живет у одной дамы в Финчли. Двадцать восемь шиллингов в неделю ее содержание мне обходится, не считая одежи. Она ужас как любит море.

      – Очень сожалею, – сказал Тони, – но это невозможно. Мы с вами выберем для нее хороший подарок.

      – Ладно… Один джентльмен подарил ей чудный велосипед к Рождеству. Она свалилась с него и расшибла коленку. Так когда надо ехать?

      – Как вы хотите ехать – поездом или машиной?

      – Поездом. В машине Винни тошнит.

      – Винни не поедет.

      – Да, конечно, но все равно поездом лучше.

      Они договорились встретиться на вокзале Виктория в субботу днем.

      Джок дал Бэбз десять шиллингов, и они с Тони отбыли домой. Последнее время Тони плохо спал. Оставаясь один, он не мог не ворошить в памяти все происшедшее со времени приезда Бивера в Хеттон; выискивал упущенные в свое время улики; взвешивал, не мог ли он что-нибудь сказать или сделать, что изменило бы ход событий; возвращался мыслями к первым дням знакомства с Брендой в надежде хоть там найти объяснение происшедшим в ней переменам; снова воскрешал в памяти сцену за сценой в последние восемь лет их жизни. И не мог спать.

II

      Общее свидание состоялось в билетной кассе первого класса. Раньше всех – за десять минут до срока – прибыли сыщики. Чтобы Тони не потерял сыщиков из виду, ему показали их в конторе поверенного. Сыщики оказались бодрыми мужчинами средних лет в шляпах и тяжелых пальто. Они радовались предстоящему уик-энду, потому что большую часть своего рабочего времени топтались на углах и следили за парадными, и выезды подобного рода в конторе были нарасхват. В более скромных бракоразводных процессах поверенные довольствовались показаниями гостиничных слуг. Сыщики считались роскошью и требовали соответствующего к себе отношения.

      В Лондоне в этот день стоял легкий туман. На вокзале загодя зажгли фонари.

      Следом за сыщиками явился Тони в сопровождении верного Джока, который пришел проводить друга. Они купили билеты и стали ждать. Сыщики, ревнители профессионального этикета, предприняли попытку стушеваться, изучали рекламы на стенах, прятались за колонну.

      – Кошмарная затея, – сказал Тони.

      Спустя десять минут появилась Милли. Она возникла из мрака – перед нею шествовал носильщик с чемоданом; сзади, цепляясь за ее руку, плелся ребенок. Гардероб Милли составляли преимущественно