Развод и другие радости. Ашира Хаан

по бокальчику пива хотя бы, – примирительно говорит Марк, соскакивая со стола и подходя ко мне. Я бы сейчас на него оперлась с удовольствием, ноги не держат. – Оль, ты чего? На тебе лица нет.

      – Все. В. Порядке… – медленно произношу я.

      И понимаю, что с этого момента пришла пора объяснить товарищам, почему обычно меня зовут Хельга. И Хель. Суровое северное имя скандинавской воительницы. И Хель – имя богини мира мертвых. Потому что шутки тут отныне шучу только я!

      – Ребят, мне Лею надо забрать из детсада, никаких ресторанов, – вздыхаю я.

      – Так бери ее с собой! – щедро машет рукой Денис. – Мы же не в ночной шалман, мы в итальянскую пиццерию, тут в двух шагах. И игровая комната там есть. Скажи там ребятам, что у нас корпоратив. Гуляем!

      Вот так мы оказываемся в «Траттории Триколоре», да еще всем офисом. Шумно сдвигаем столы, заказываем пиццу и огромные кувшины с домашним вином.

      – За нашу прекрасную Ольгу! – поднимают бокалы.

      – Незаменимую! – наперебой предлагают тосты.

      – Всего два месяца она с нами, а я уже начал высыпаться, – хвастается Денис.

      – А у меня в почте показалось дно! – добавляет Марк.

      – Зато все остальные у нее в ежовых рукавицах.

      – Эй, на Олю не наезжать, она нам как мать родная!

      – Строгая.

      – Но справедливая.

      – Если чехам вовремя проект сдадим, назначим тебя богиней.

      – И зарплату еще поднимем.

      – Эй, ну зарплата уже лишнее…

      – Знаешь, я ей сейчас даже свою долю в компании готов отдать, лишь бы она нас не бросила, мы же обратно скатимся во мрак и примитив, – качает головой Марк.

      – Оля, не бросай нас!

      – Ну-ну… – бормочу, оглядываясь в поисках Леи. Она наотрез отказалась идти в детскую комнату, сказала, что будет вести себя хорошо, и до сих пор действительно приставала только к нашим парням. Они еще не успели познать ее разрушительную мощь, поэтому умилялись и кормили своей пиццей.

      Черных косичек нигде не видно. Я приподнимаюсь со стула, оглядывая зал поверх голов. Стискиваю в руке бокал с вином.

      – Мама! – Лея выныривает откуда-то сбоку и тут же хватает меня за подол юбки.

      – Лея, сядь! – командую я так, что садится даже Денис. Но не Лея.

      – Мама, там олень!

      Я ловлю дочь и пытаюсь усадить на соседний стул, но она выворачивается, как обезьянка, и скачет куда-то вглубь зала, к приватным кабинетам.

      – Лея! Какой олень, не говори ерунды! Лея! Лея!

      Я встаю и спешу за ней, потому что моя несносная егоза уже успела броситься под ноги официанту и только чудом не опрокинула на себя целый поднос с тарелками.

      – Лея!

      – Привет, дядя Олень! – верещит она где-то впереди.

      Я заворачиваю за колонну, в полутемный зал, где расположены ниши с приватными столиками и можно спрятаться от шума основного зала, и с изумлением и стыдом вижу, как Лейка виснет на высоком широкоплечем мужчине.

      Буквально карабкается по нему с воплем:

      – Дядя