Неисчезнувшие. Дмитрий Максимович Акулич

о и неспешно адаптировалась к недостатку чистого света, к редким прозрачным дождям. Ветер был непостоянным, часто менял свой характер. Он то в злобе гонял серость и укрывал бетонным прахом поверхность большого областного центра, то по-доброму дарил легкую прохладу.

      Время бежало. Прошло уже несколько недель после первой темной ночи. В эту среду солнце уже тяжело опускалось на горизонт, словно замучилось смотреть, как изменяется зеленая планета. Большая горящая звезда с печалью пряталась за высокими полустертыми и еще уцелевшими домами. Вечер плавно уплывал к очередной слепой ночи.

      По лестнице восьмиэтажного дома, в самом центре плотно застроенной части города, бегом наверх поднималась двадцатичетырехлетняя темноволосая девушка Полина. На ней была темно-зеленая тонкая курточка с металлической желтой застежкой-молнией, черные штаны и черно-белые кеды. За спиной болтался серый рюкзак с вещами первой необходимости. Девушка спешила укрыться от надвигающихся страхов ночи, ей нужно было спрятаться до темноты, найти укромное место. Поднявшись на пятый этаж, ранее двенадцатиэтажного здания, она вбежала в открытую дверь чужой квартиры. Полина оказалась в коридоре. Серое пространство между стен настораживало, и из-за мрачной видимости, сердце продолжало быстро биться, будто ноги все еще неслись по ступенькам. Полина вытащила деревянную светло-желтую биту, которая торчала из ее серого рюкзака. Девушка, переживая за свою жизнь, двумя руками крепко сжала рукоять своего орудия и испуганными глазами стала осматривать узкое помещение. Она неторопливо пошла по коридору. Страшно было невольно думать о смерти, представлять, что из какой-то комнаты выбежит неразумная дикость. С опасением девушка осмотрела всю площадь чужой квартиры. Здесь давно никого не было. Тогда она опустила руки и избавила тело от напряжения. Быстро заперла входную черную дверь квартиры, затем зашла в дальнюю самую светлую комнату, где оконный проем выходил на закат. Полина решила остаться здесь, в детской комнате. В дальнем левом углу стоял белый стол, на нем лежала только желтая прямоугольная рамка с фотографией семьи, которая жила когда-то здесь. Под столом беспорядочно разбросанные разноцветные карандаши. От ближнего левого угла, в сторону стола, стоял широкий невысокий бледный шкаф с распахнутыми дверцами, с оставленными или забытыми детскими платьями. Вдоль правой светлой стены, грустила одна не заправленная детская кровать. В середине комнаты, на полу валялся белый опрокинутый стул и несколько брошенных в спешке мелких детских вещей. Осевшая тонкая пыль была повсюду: на полу, на мебели, на тканях. В небольшом помещении было тихо, все погружалось в сумрак.

      Не худая, но стройная девушка Полина подошла к оконному проему, где не было стекла, а только пластиковая рама, где по краям висели розовые шторы. Она простояла здесь около минуты: поправляла свои темные кудри, что отросли чуть ниже плеч, волнительно всматривалась в последние лучи солнца, которые мрачнели в столь неспокойное время. Желтый естественный свет мягко касался ее овального белого лица, пышных маленьких губ, ровного заостренного носа. Уходящий огонь тревожил ее неспокойное состояние доброй души, предвещал смутную ночь. После Полина опустила небольшие усталые карие глаза, отбросила биту на желто-розовое одеяло, сняла с плеч свой серый рюкзак, бросила его около кровати. Затем она подошла к невысокому шкафу, с усердием стала двигать его в сторону выхода, намеревалась спрятать за ним дверь. Мысли о том, что что-то страшное и злое, может проникнуть в квартиру, не отпускали ее. Отодвинув и передвинув нелегкий предмет, как было нужно ей, девушка взялась за стол, прижала его к шкафу. Затем добавила к ним стул. Дверь была забаррикадирована. Теперь, Полина быстро подбежала к окну, широко развела по сторонам, до самого конца, розовые шторы – она боялась пропустить первый утренний яркий свет. Затем, выбив пыль с одеяла и подушки, уставшее хрупкое тело легло на мягкую кровать. Полина укрыла согнутые в коленях тонкие ноги. Легла спиной к стене. В одной руке, ближе к телу, она держала биту, в другой, край одеяла. Одинокая девушка храбро надеялась спокойно пережить очередную темную ночь.

      С момента первого жуткого дня прошел почти месяц. В первые тяжелые дни, Полина испытала и пережила многие мучительные чувства, которые были больше всего связаны с исчезновением ее трехлетней дочери. Полина отказывалась мириться с происходящим. День за днем она искала своего ребенка, но ничего из этого хорошего не вышло. Сначала Полина обнадеживала себя, искала других, таких же, как она. После, потеряв надежду, поддалась гневу, обиде. С душевной болью и страданиями, к ней подбирались мысли о смерти. Она потеряла так много близких людей, потеряла настоящую правильную жизнь, что хотелось закрыть глаза и больше не открывать их. Несколько долгих дней она горевала, мучила себя. До тех пор, пока не приняла действительное, окружающие изменения, как реальность, в которой ей придется жить с не смиренной мыслью о своем живом ребенке. Сейчас быть одинокой в большом городе было страшно и опасно. Но Полина продолжала верить в существование дочки, что она где-то там со своим папой. Это придавало силы. Просто нужно было их отыскать. Но где они, куда ей идти, путались мысли. За эту неделю Полина не раз подумывала о том, что пора бы было покинуть Гомель, поискать людей за его границами, чтобы не сойти с ума от одиночества. «Где-то