Мы все еще враги?. Натализа Кофф

закордонную легкую промышленность за брюки широкого покроя. Легкие прикосновения, охи и ахи, ворчание, все это меня основательно выбило из колеи. А Федора, ничего не замечая, заставила стянуть футболку, и наглядно демонстрировать боевые раны. Я сидел на диване в своей комнате у окна, а Федора порхала вокруг, проклиная нерадивую молодежь.

      – Ты чего ворчишь? Как бабка старая, – проговорил я, морщась, когда она прижигала очередную ссадину.

      – Не дергайся, так только больнее! – прошипела девушка. Я послушно замер. Она залезла на диван с ногами, и начала обрабатывать ссадину на скуле, – Рикардо, ты ничего не хочешь мне сказать? – как – то вкрадчиво спросила моя малышка.

      Я напрягся, думая, неужели она догадалась о моих чувствах, тщательно скрываемых уже, Бог знает, сколько времени.

      – Что именно? – уточнил я. А может быть не все так плохо, ведь она звала меня «Рикардо» когда была в отличном расположении духа, ну или хотела что – нибудь попросить, любимых конфет, например, которые я всегда покупал для нее.

      – Ты с каких пор кулаками машешь? – прищурившись, спросила она.

      – А, это, – расслабился я, – Ну, со школы еще.

      – В каком смысле «А, это»? – еще больше нахмурилась моя малышка, – Есть что – то еще, что мне нужно знать?

      Вот теперь мне точно не отвертеться, вздохнул я. Мозг, лихорадочно работая, соображал, как мне все объяснить маленькой шестнадцатилетней девочке, которая во мне всегда видела только друга. Я внимательно смотрел в ее глаза и ждал. Сам не понимал, чего, но ждал. Через несколько минут напряженного молчания, малышка всхлипнула и разрыдалась у меня на груди. Я, крепко прижав ее к себе, вдыхал запах ее волос, родной и любимый, и прятал улыбку.

      – Ну, все, успокойся, – пробормотал я. В ответ Федора только икнула, но плакать почти перестала.

      – Я тебе теперь совсем не нужна, да? – с трудом я разобрал ее слова.

      – Ну, с чего ты это решила? – возмутился я.

      – Ты ведь и сам себя защитишь, – прошептала она. Я только рассмеялся, железная логика.

      – Глупости, – прошептал я, поглаживая ее по спине, – Ты мне очень нужна.

      Подняв ко мне свое личико, малышка улыбнулась.

      – Правда? – тихо спросила она.

      – Правда, – серьезно сказал я, вытирая с ее щек мокрые дорожки слез.

      Федора улыбалась, глядя в мои глаза. Сам не понял, что на меня нашло тогда, но я, наклонившись ближе к ней, почти прикоснулся своими губами к ее. Так, как мне давно хотелось.

      Малышка, резко отстранившись, вновь спрятала свое лицо на моей груди. Я ругал себя последними словами, корил за то, что спугнул ее. Но радовался тому, что она продолжала сидеть в моих объятьях.

      Почувствовал ее несмелые прикосновения к своей спине. Маленькие ладошки осторожно поглаживали спину вдоль позвоночника. Почувствовал, как сердце учащенно забилось в груди. Робкая надежда, которая раньше была похожа не маленький росток, пробивалась и крепла.

      Вдруг Федора резко выпрямившись, слезла