Дозоры. От Ночного до Шестого (сборник). Владимир Васильев

их общее с Медведем мнение: когда они работали в паре, то высказывался кто-то один. Я посмотрел на Илью: тот крутил жезл в пальцах и улыбался – нехорошо, мечтательно. Как ребенок, который вместо пластмассового автомата притащил в компанию заряженный «узи». Семену явно было все равно. Чихал он на мелочи. Он семьдесят лет занимается бегом по крышам.

      – Завулон, ты говоришь от Дневного Дозора? – спросил я.

      И секундная тень колебания мелькнула в глазах Темного мага.

      Что же происходит… Почему Завулон покинул наш штаб, пренебрегая возможностью выследить и привлечь к Дневному Дозору неизвестного мага чудовищной силы? Такой возможностью не пренебрегают, даже ради вампирши и паренька с потенциально большими способностями. Почему Завулон идет на конфликт?

      И почему, почему он не хочет – я ведь вижу это, тут нет сомнений! – выступать от имени всего Дневного Дозора?

      – Я говорю как частное лицо, – сказал Завулон.

      – Тогда у нас небольшие личные разногласия, – ответил я.

      – Да.

      Он не хочет вмешивать Дозоры. Сейчас мы – просто Иные, пусть и состоящие на службе, пусть и занятые на заданиях. Но Завулон предпочитает не доводить конфликт до официального противостояния. Почему? Так верит в свои силы или так боится появления шефа?

      Ничего не понимаю.

      А самое главное: почему он бросил штаб и охоту? За чародеем, наложившим проклятие на Светлану. Темные добивались того, чтобы чародея отдали им. А теперь с легкостью отказываются?

      Что известно Завулону? Что неизвестно нам?

      – Ваши жалкие… – начал Темный маг. Он не успел закончить – свой ход совершила жертва.

      Я услышал рык Медведя, недоуменный, растерянный рык, и обернулся.

      Егор, вот уже полчаса пребывающий в роли заложника, прижатый к вампирше, растворялся, исчезал.

      Мальчишка уходил глубже в сумрак.

      Вампирша сжала руки, пытаясь не то удержать его, не то убить. Взмах когтистой лапы был стремителен, но уже не встретил живой плоти. Вампирша ударила сама себя – под левую грудь, в сердце.

      Как жаль, что она неживая!

      Медведь прыгнул. Ожившим сугробом пронесся сквозь пустоту, где только что стоял Егор, и повалил вампиршу. Под его тушей дергающееся тело скрылось полностью, лишь высовывалась, судорожно колотя по мохнатому боку, когтистая рука.

      В тот же самый миг Илья вскинул жезл. Сиреневый свет чуть потускнел, прежде чем жезл взорвался, превращаясь в колонну белого пламени. Казалось, что в руках оперативника – оторванный от маяка луч прожектора, ослепительный и почти ощутимо плотный. С видимым усилием Илья взмахнул руками, чиркнул по серому небу лучом, невиданным в Москве со времен войны, и обрушил исполинскую дубину на Завулона.

      Темный маг закричал.

      Его повалило, прижало к крыше, а световой столб вырвался из рук Ильи, обретая подвижность и самостоятельность. Уже не луч света, не столб пламени, а белая змея, крутящаяся, обрастающая серебристыми чешуйками. Конец исполинского