Приключения Майкрофта Холмса. Куинн Фосетт

свои зубы. – Если вы расскажете моим компаньонам все подробности ваших жизненных затруднений, я возьмусь помочь вам выбраться из передряги. Конечно, если вы не станете ничего скрывать.

      – Но что я могу скрывать? – спросил я. Мне почти не пришлось разыгрывать опасение.

      Викерс с неопределенным выражением пожал плечами.

      – Ну… ну, например, то, что касается татуировки на вашем запястье.

      Я почувствовал, что наступил самый опасный момент нашей беседы.

      – Об этом… Об этом я не могу ничего рассказать.

      Викерс сделал знак одному из своих соседей, и тот взял кочергу и положил ее в огонь. Никто из немногочисленных посетителей пивной не обратил на это ни малейшего внимания.

      – Посмотрим, – задумчиво пробормотал мой собеседник. – Когда она как следует нагреется, принесите ее и приложите…

      – Что? – воскликнул я, приготовившись вскочить.

      – Если вы расскажете нам о значении татуировки, можно будет обойтись без этого, – ответил Викерс таким тоном, будто рассуждал о прелестях деревенской жизни. – Это избавит вас от страданий. Да и чем вас беспокоит эта забавная картинка на вашей коже?

      – Ничем. Я всего лишь не смогу ничем быть вам полезен, – сказал я, стараясь, чтобы по моему голосу можно было угадать, что я знаю, в чем дело, но полон решимости уклониться от ответа. Я был уверен, что малейший признак слабости теперь восстановит Викерса против меня, и я провалю поручение, которое мне дал Майкрофт Холмс.

      Сосед тем временем проверил кочергу. Она уже покраснела, но цвет все еще не был ярким, и он положил ее обратно в огонь.

      – Подумайте о том, что я мог бы сделать для вас. А взамен хочу всего-навсего узнать о значении этой… э-э… необычной татуировки. – Викерс с отсутствующим видом взглянул в окно. – Подумайте, ведь это такая малость.

      – Возможно, – ответил я, проглотив вставший в горле комок. – Но я ничего не могу сказать. Делайте со мной что хотите – не могу.

      Викерс вздохнул:

      – Принесите кочергу.

      Нет, это невозможно, подумал я, когда человек приблизился ко мне. Я знал, что эти люди опасны, но не предполагал, что они безумны. Я мог двинуться с места только к ним в руки, и мне ничего не оставалось, как поддерживать видимость самообладания.

      – Я ничего не могу вам сказать, – повторил я, когда кочергу, а она теперь пылала жаром и показалась мне толстой, как краюха хлеба, поднесли настолько близко, что я почувствовал исходящий от нее жар.

      – А что, если мы выжжем ее? – предложил Викерс.

      Я вспомнил о шраме, который видел на запястье Майкрофта Холмса. Он был настолько мал, что я не обратил на него внимания, зато теперь понял, что это след давнего ожога. Боже мой, неужели он тоже прошел через это?

      – Тем не менее мне нечего сказать вам, – повторил я, и, к моему собственному удивлению, мой голос не дрожал.

      Раскаленный металл был уже настолько близок ко мне, что бахрома на моих обтрепанных манжетах начала обугливаться. Викерс продолжал пожирать меня взглядом.

      – Ну?

      – Мне