«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник). Юрий Корчевский

из палатки и, спросив у бойцов, где первая рота, нашли командира. Старшина, как старший по званию, представился.

      – Пулеметчик? Очень хорошо. Вас только двое? Не густо. А ты чего в комбинезон вырядился? – обратился он ко мне.

      – Я не вырядился, я танкист. Танк сгорел.

      – Цирк прямо. Вчера кавалеристов прислали – без коней. Сегодня танкист без танка. Чего мне с тобой делать-то?

      – Вы командир, решайте.

      – Воевал, опыт есть?

      – Еще с финской.

      – Это хорошо, а то у меня в основном молодежь необстрелянная. Командиром отделения пойдешь во второй взвод. Оружие у взводного получишь. Старшина, командиром пулеметного взвода будешь.

      – Есть!

      – Свободен.

      Я нашел командира второго взвода, молодого лейтенанта. Изучив мою, а вернее, Петра, книжку, лейтенант задумался.

      – Мне бы сержанта бывалого, а они танкиста прислали. Ладно, на безрыбье и рак – рыба. Пошли, с отделением познакомлю.

      Лейтенант подвел меня к бойцам, сидевшим у полуторки и при нашем появлении вскочившим.

      – Представляю вам нового командира отделения – сержанта Колесникова.

      Лейтенант повернулся ко мне:

      – Оружие есть?

      Я развел руками.

      – Пошли со мной, поистине царский подарок сделаю.

      В палатке лейтенант вытащил из ящика новенький автомат «ППД» и два магазина к нему.

      – Владей! Стрелял когда-нибудь?

      – Не приходилось.

      – Патроны только экономь, прожорливая машинка. И далеко не стреляй, он только для ближнего боя хорош.

      Я вернулся к отделению. Солдаты завистливо поглядывали на автомат. У всех были мосинские трехлинейки. Это потом появятся автоматы Шпагина – «ППШ», Судаева – «ППС», но сейчас автомат Дегтярева был редкостью. Живьем

      я видел его в первый раз. Проще швейной машинки, удобный в бою, он донимал лишь хлопотным снаряжением дисковых магазинов.

      Прозвучала команда «Принять пищу». Красноармейцы потянулись к полевой кухне. Впервые за те несколько дней, что я был в этом времени, мне удалось нормально поесть. Жиденькому, но горячему супчику я обрадовался, как ребенок конфете. На второе – картошка с селедкой. Хлеб – черный, липкий, чаек – едва закрашенный, с двумя кусками сахара. Немудреная еда, но когда брюхо от голода к позвоночнику прилипло, все это показалось мне пиршеством.

      После обеда потянуло в сон, но прибежал посыльный от командира взвода, передал приказ:

      – Приготовиться к движению.

      Бойцы закинули тощие вещмешки и скатки шинелей в полуторку и со смешками и матерком полезли в кузов горьковской «ГАЗ-АА». Я было уже сам поставил ногу на подножку кабины, как истошно закричали: «Воздух!» Все бросились от машины, вжались в землю, используя для укрытия небольшие ямки, ложбины.

      Сначала проплыла в вышине «рама» – самолет-разведчик, а вскоре пожаловали стервятники – ненавистные пикировщики Ю-87. Ну до чего же паскудные создания!

      Лес с пехотным батальоном обрабатывали