Свидание на Аламуте. Игорь Резун

а на рю Тронше выходила лестница и фронтон с изображением сцены Страшного Суда, где у ног Иисуса каялась Мария Магдалина, сделавшая для него, впрочем, едва ли меньше, чем все его апостолы вместе взятые.

      В церкви нет ни великих покойников, ни легендарных гробов, поэтому туристы редко заходят внутрь, чтобы полюбоваться нефом и полукруглой алтарной частью работы архитектора Бретейля, и к большому огорчению гидов первым делом бегут за угол церкви, где их ждет первый парижский общественный туалет (три евро за посещение), открытый в тысяча девятьсот пятом году. Таким образом, для среднестатистического туриста знакомство с площадью Мадлен заключается обозрением деревянных дверей туалета с цветными витражами, его керамического фриза, лепных украшений на потолке в виде толстомясых амуров и золоченых кранов на писсуарах. А так как туалет рассчитан на одновременное посещение всего лишь двенадцати разнополых существ, то остальные курят у автобусов и умножают своим присутствием количество зевак на площади Мадлен.

      На это Шкипер, Лис и мисс Валисджанс и рассчитывали.

      …Попойка в студенческом кафе закончилась более чем удачно. Вернулись домой только к утру. Лис где-то потеряла лифчик, а Шкипер – флэш-карту для компьютера, на которую, впрочем, не было записано ничего важного. Однако приобрели они больше: теперь в активе гастролирующих симоронавтов был джаз-банд в составе трех негров и одной мексиканки, с собственным фургончиком «фольксваген» и аппаратурой, один студент-филолог, обладающий способностью жонглировать чем угодно, и два непризнанных поэта, которые быстро, в лучших традициях французских лириков, набросали прямо на салфетках:

      Oh, Simoron, je te veux!

      Ton corps est jolie et rond,

      Pour te manger je casserai mon bouchon…[15]

      И далее в том же духе.

      Кроме того, под утро неутомимая Мари притащила в отель пятерых молодых людей неопределенного пола, которые принесли с собой какие-то прозрачные листы – как оказалось, пластик. Эти ребята быстро собрали в центре номера куб размером метр на метр, бесцеремонно разделись и уместились внутри своего сооружения за полторы минуты.

      – М-да, – пробормотал Шкипер, задумчиво разглядывая сплетение обнаженных тел. – Посадят нас с тобой, Лисонька, в соседние камеры. Как Желябова и Перовскую…

      – Не боись!

      Мари поняла по выражению лица Шкипера, о чем тот говорит, и начала энергично возражать. По ее словам выходило, что их акция нарушает только два французских закона: о проведении демонстраций без соответствующего разрешения и о препятствии автомобильному движению. Впрочем, на пренебрежение этими законами полиция давно смотрела сквозь пальцы, а сквозное движение машин через площадь и так было запрещено пять лет назад.

      Дальше, освежившись нежным бургундским в кабачке через улицу, троица села разрабатывать детальный план. На это ушло несколько часов.

      – …значит, помост, который нам дают в студенческом

15

О, Симорон, я хочу тебя!

Твое тело прекрасно и округло,

Чтобы съесть тебя, я разорву свой рот… (фр.).