Свидание на Аламуте. Игорь Резун

он повернулся к Неро, тот уже стоял – высокий, прямой, как металлический стержень, в своих «казацких» сапогах. Гость склонил в легком полупоклоне бритую голову.

      – Честь имею, мсье Майбах. И очень надеюсь на ваш звонок. Визитку я вам оставил.

      Майбах тоже кивнул.

      – Да. Не волнуйтесь. Как только узнаю что-либо, я свяжусь с вами… Всего хорошего!

      – До встречи.

      Стук его сапог затих за дверью кабинета. Майбах вернулся к сигаре. Сунул ее в рот, энергично раскурил, не обращая внимания на обжигающий и потерявший вкус дым, заходил по кабинету. У него было странное ощущение, как нельзя более подходящее для Парижа, – дежа вю. Где-то он уже видел это лицо… Где? Оно не было русским, но не было и французским, а несло на себе какой-то странный отпечаток космополитизма. Оно было запоминающимся и в то же время – никаким. Эта женщина наверняка видела, что рядом работает уличный фотограф. Но она не отвернулась, хотя могла это сделать. Если бы она скрывалась, то… Значит ли, что она сделала это нарочно? Зная, что у нее нет другого выхода и отвернуться было бы более подозрительным шагом?

      Издательство затихало. Шесть вечера. Из туалетов пахнет лосьоном и духами – результат того, что там прихорашивались перед выходом на улицу. Добропорядочные французы спешат к своим семейным очагам, где наверняка будут рассказывать про очередные фокусы патрона – про ритуалы, помогающие отбить атаку нахальной «НОГИ»… Кстати, Онессим Гаон, кажется, все-таки отозвал иск! Ладно.

      Из головы не шел этот аристократ, найденный около фонтана. Капсула яда, попавшая ему в рот… Где-то издатель уже читал про такой способ убийства! Страстный, увлекающий поцелуй, одно движение язычка – и готово. Надо быть чудовищно осторожным и феноменально храбрым, чтобы, храня у себя во рту смертельный цинорицин, использовать его только в этот момент. Черт, где же он это читал?

      Майбах выглянул в приемную. За компьютером Элизабет сидело бородатое чучело.

      – Лев Николаевич, вас выпустили?!

      Корректор распушил бороду, как кобра, раздувающая свой капюшон.

      – Но, патрон, мадам Элиза пошла вниз, к посетителю…

      – Ладно. Черт с вами. Завтра чтоб был исправленный текст!

      Оставшийся час он провел в компании сигар и бутылочки виски, которую прикончил с удовольствием. На столе росла стопка книг. Не найдя искомого, издатель снова выглянул в кабинетик приемной. На месте секретаря теперь уже сидела серебряноволосая Варвара Никитична и меланхолично вязала. Не поднимая глаз от мелькающих спиц, боевая старушка доложила:

      – Все ушли, родимый мой. Только привратник Жан да наш писатель в своей каморке. Чай, поедем скоро?

      – Чай, поедем, – меланхолично повторил издатель, задумчиво разглядывая ее спицы.

      Старушка истолковала это, как знак внимания.

      – Уже месяц над шарфиком сижу и все никак не довяжу! – пожаловалась она. – То, понимаешь, взорвут рядом кого, то вот спицы воруют. А еще культурные люди, Европа!

      – Что?

      – Спицы